Покоренная сила - Евгений Красницкий (2016)

«Не верю!», как говорил товарищ Станиславский. Это: «Стоит мне только повелеть» – не просто так выскочило. И попытка ментальной атаки, хотя знает, что меня так, как остальных, ей не пригнуть. Редкое зрелище вам открылось, сэр Майкл, – мадам Петуховская сорвалась, потеряла контроль над собой! Но, судя по тому, как она быстро взяла себя в руки, вы, сэр, нужны ей позарез. Правда, возвращение в образ доброй бабушки вышло не очень натурально – нервы, годы…

Однако если прозвучало предложение поговорить, то получается, что тогда – в начале апреля – вы, сэр Майкл, были правы, решив не форсировать и дождаться, пока старуха сама расколется. Вот, похоже, и дождались. Теперь, чтобы вас убедить, ей придется выдать хотя бы часть тех планов, которые у нее в отношении вас, сэр, имеются. А планы, надо понимать, очень для нее важные, иначе Нинея не сорвалась бы при первом же возникшем препятствии. Ну что ж, послушаем».

– А может, здесь поговорим, баба Нинея? Не дай бог, Красава почует, что мы с тобой поссорились.

– А вы вовсе и не ссорились! – голос Красавы прозвучал за спиной так неожиданно, что Мишка чуть не подпрыгнул. – Ты просто боишься бабулю, а чего бояться-то?

– Ну ты даешь, Красава! Так и заикой сделать можно…

– Ну вот, и меня испугался!

«Выпороть бы тебя, соплячка…»

– Ага! А теперь рассердился! – Красава явно получала удовольствие от применения недавно освоенной науки.

«Ну-с, мадемуазель, если вы считаете себя такой умной… Пороть-то по-разному можно».

– Правильно, рассердился. А можешь сказать: почему?

– Потому, что я незаметно подкралась и узнала то, что ты не хотел, чтобы я знала!

– И это правильно. И чего же я, по-твоему, боюсь?

– Я же сказала: бабулю.

– Бабулю, которая мне жизнь спасла и от которой я ничего, кроме добра, не видел? Я, которого светлые боги так любят, что бабуля меня заворожить не может?

Бзынь! Подзатыльника от Мишки Красава никак не ожидала и не только не смогла увернуться, но даже на какое-то время оцепенела от изумления. А Мишка, схватив Красаву за плечо, уже орал, как Петька на своих ратников:

– Бабуля на тебя, свиристелку, все силы тратит, знания свои тебе передает, а ты ни на что, кроме игрушек, их применить не можешь! А ну-ка, называй признаки страха!

– Бабуля, он меня… – Красава сначала попыталась вырваться, не вышло, потом вознамерилась пустить слезу. Мишка вспомнил, как мать муштровала Машку, и топнул ногой:

– Не реветь! Стоять прямо, руки опустить, смотреть на меня! Да не по-коровьи смотреть, ты волхва, твой взгляд – твое оружие! Теперь отвечай: глаза у меня расширились или, может, я озирался?

– Нет…

– Я горбился, сутулился, плечи опускал?

– Нет.

– Голос был тихим, прерывался, речь была невнятной?

– Нет.

– Я дрожал, пятился?

– Нет.

– Руками я одежду теребил, за лицо или за горло руками брался?

– Нет.

– Колени я подгибал, на месте без толку топтался?

– Нет, – с каждым ответом голос Красавы становился все тише и тише.

– Так где ты у меня страх увидела? Не молчать! Отвечай: с чего про страх подумала?

– Почувствовала…

– А если чувство и зрение по-разному говорят, что это значит?

– Не знаю…

– Так вот, запомни: недоучка – хуже неумехи. Я тебе только подзатыльник дал, а кто-нибудь другой и убить может.

Мишка опустился на корточки и притянул Красаву к себе. Погладил по голове, зашептал на ухо: