Покоренная сила - Евгений Красницкий (2016)

Ратники Младшей стражи пососкакивали на землю и деятельно засуетились, время от времени бросая взгляды на угол, за которым скрылись Мишкины сестры. Пока парни расседлывали коней и заводили их под навес, на крыльце нарисовался сам батюшка воевода Корней Агеич. Выглядел он не совсем здоровым, хмурым и озабоченным, приняв рапорт Михаилы о прибытии первого десятка, велел всем отправляться в новое здание обедать, а внука позвал с собой в дом.

* * *

В горнице был накрыт обед на двоих. Мишка жадно припал к поднесенному Листвяной ковшу с квасом, а дед, дождавшись, пока внук утолит жажду, без всяких предисловий огорошил:

– Убивать нас будут, Михайла.

– За Пимена?

Дед удивленно изогнул бровь – реакция внука в который уже раз оказалась нестандартной. Естественным было бы вскрикнуть: «Как убивать? Кто?» – или что-нибудь в этом роде. Но Мишка, без всяких вскриков и других проявлений эмоций, просто спокойно спросил, вернее даже было бы сказать, осведомился. Дед вроде бы недовольно повел плечами, но комментировать поведение внука не стал, а ответил на конкретно заданный вопрос:

– И за него тоже… Но эта причина только для Пименова брата Семена – главная. У остальных – другое.

Мишка оглянулся на Листвяну. Та, и не думая уходить, стояла у двери, сложив руки под грудью. По всей видимости, дед доверял своей пассии полностью. Мишка свои соображения вслух высказывать не стал – деду виднее, задал следующий вопрос:

– Что другое, деда?

Дед повозил ложкой в миске со щами, вздохнул, отложил ложку в сторону. Было очень заметно, что старому сотнику тоскливо до невозможности. Мишка решил было, что деду не по нраву необходимость вести с четырнадцатилетним отроком разговор, как со взрослым, но потом пришла мысль о том, что в сотне намечается усобица – для сотника позор невыразимый. Дед прежде всего нуждался в моральной поддержке, и оказать ее требовалось немедленно.

– Деда, твоей вины здесь нет! Все к тому и шло. Ты же сам говорил, что разборкой с Пименом дело не кончится. Смуту в зародыше надо каленым железом выжигать! Объясни только: с кем и когда разбираться придется?

Дед зло отпихнул от себя миску так, что щи выплеснулись на стол. Мишка испугался, что Листвяна сейчас сунется подтирать и получит от деда затрещину, но ключница, видимо, уже достаточно изучила характер хозяина и не стронулась с места.

– Правильно, внучек! Выжигать! – голос деда был полон злого сарказма. – А про то, что от нас после этого меньше полусотни останется, ты не подумал?

Мишка, удивляясь сам на себя, точно так же, как дед, отпихнул миску и тем же тоном парировал:

– А если не выжигать, совсем ничего не останется! Кто смутьяны, сколько их? Почему думаешь, что перед убийством не остановятся?

– Ну, ты голос-то не повышай, мал еще на сотника…

Листвяна каким-то деревянным голосом прервала деда:

– Михайла Фролыч прав.

– Да знаю я, что прав!!!

Дед грохнул по столу кулаком, потом поднялся и захромал, стукая деревяшкой, от одной стены горницы до другой. Мишка и Листвяна остались неподвижны. Ключница лишь настороженно сопровождала глазами мечущегося деда, словно собиралась в нужный момент кинуться к нему и удержать от какого-нибудь безрассудства.

Мишка же сидел, упершись локтями в стол, и на деда не смотрел. Когда матерый мужик вот так мечется, словно зверь в клетке, лучше ему глаза не мозолить и вообще на него не смотреть. В такие моменты каждый взгляд чувствуешь кожей, и это заводит еще больше.

Наконец дед заговорил, ни к кому вроде бы не обращаясь и не ожидая от слушателей никакой реакции: