Покоренная сила - Евгений Красницкий (2016)

– Пойди к кузнецу Кирьяну, вроде бы как дядьке Лавру некогда, и закажи ему железный ларец для грамот. Да не простой, а с двойными стенками, дном и крышкой. Двойными, для того чтобы внутрь песок засыпать. Такой ларец грамоты при любом пожаре убережет. Пока будете обсуждать, как его сделать, ты не торопись, побеседуй обстоятельно, расскажи про грамоты. Как-нибудь вставь, что Кунье городище громили не просто так, а за нападение на княжьего воеводу, и что, если бы тебя тогда убили, князь сам пришел бы куньевских карать. Слушок об этом пойдет обязательно, потому что сейчас начались полевые работы, и к Кирьяну постоянно народ заглядывает – инструмент поправить. Глядишь, кое-кто из смутьянов и призадумается: как посмотрит князь на убийство своего воеводы? А вдруг и правда покарает?

– Кхе… А что? И призадумаются! Хоть бы и тот же Степан. Только… Кхе… Что это за ларец такой, что пожара не боится?

– Несгораемый. Я тебе нарисую, только ты чертеж с собой не бери, а на словах объясняй. Так разговор длиннее получится, а чем длиннее разговор, тем легче туда вставить то, что тебе нужно. Таким и будет наш первый удар: пусть хоть один из смутьянов засомневается и о своих сомнениях другим поведает. Те его разубеждать начнут, могут трусом обозвать, а еще лучше, если совсем разругаются. А если смолчит, затаится, то есть надежда, что в решающий день дома сидеть останется. Тоже хорошо.

– Кхе! Верно мыслишь! – деду затея явно понравилась. – Завтра же схожу и грамоту с собой прихвачу, чтобы, значит, размер ларца показать. Выберу случай, да еще прочту ему грамоту, чтобы совсем уж проняло. Непременно разговоры по селу пойдут!

– Главное, деда, чтобы поняли: князь покарать может.

– Само собой… Но это ты, Михайла, первый удар выдумал. А еще?

«Однако, сэр, лорд Корней вполне серьезно совета спрашивает, поверил наконец-то во внуковы способности! Приятно, черт возьми…»

– А еще… Для этого, деда, надо знать слабые стороны натуры противников. Степан, вот, как я понял, трусоват…

Дед протестующе выставил вперед ладонь и перебил внука:

– Даже и не думай, Степан не трус. Просто человек такой, что все ему несколько раз обдумать нужно, прикинуть, что да как… Потому ему общинную мельницу и доверили. Обстоятельный хозяин, ничего, не обдумав, не сотворит.

– Хорошо, не трус, – согласился Мишка. – Но так еще лучше: о княжеской каре не с перепугу подумает, а осмысленно, значит, и других в сомнение ввести сможет. А другие? Ну, хотя бы те же кожевенники Касьян и Тимофей?

– Ну, эти… Они не то чтобы жадные, но расчётливые очень. Так уж у них повелось издавна. Еще деду их достался холоп, кожевенное дело знающий. Так тот холопа не только работать заставил, а еще и других учить. Потом сын его младший дело продолжил, старших-то на ратях убили. И так он дело повел удачно, что за всякими кожаными изделиями, если, конечно, сами сделать не могли, к нему, и ни к кому другому, обращались. Особенно за седлами и сбруей, по сапожному делу-то он не мастер был.

Ну, и Касьян с Тимофеем, как отец помер, тоже все очень расчетливо сделали: не стали хозяйство делить! Все село удивлялось, а они, видать, подсчитали, что так выгоднее будет, и не стали делиться. Так что не жадные, но выгоду понимают, и ради выгоды на многое пойти готовы. Только это же – не слабость, достоинство, скорее.

«Ага, монополисты! И ради выгоды на многое готовы. Как говорил дедушка Маркс: нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал при четырехстах процентах прибыли. Этих ребят надо не пугать, а покупать!»

– Слабость, деда, еще какая слабость! Как ты думаешь, если ты посулишь им заказ на сотню седел и полных наборов сбруи, им тебя убивать захочется?

– На сотню?

– Ага. Или ты Младшую стражу пешей делать собираешься? Тогда зачем Андрей ребят конному делу учит?

Дед, прищурив левый глаз, с усмешкой глянул на Мишку и хитрым голосом спросил: