Вы признаны опасными - Елена Ивановна Михалкова (2019)

– А я слабаю вам шансон да под шикарный закусон!

Алабай надрывался у калитки.

– О, идея! Давайте Дику татушку наколем!

– А чо, прикольно! На загривке, а?

– Вован, мы ща твою псину облагородим!

«Так что у нас с тобой как у представителей человеческой расы один путь».

Ерохин вытащил слуховой аппарат и вставил в ухо.

– Чиолк-талк! – после паузы заклекотал аппарат. – Чток-чток-чток! Ктечк-ичик!

– Кичк! – отозвались с другой стороны. – Клок! Клок!

«Заявление на увольнение в понедельник подам, – спокойно подумал Ерохин. – Много их, конечно. Нас пока больше. Но если меры не принять, здесь будет их база, а должна быть наша земля».

Он привычным движением поправил кобуру на поясе, одернул рубаху – и уверенно двинулся туда, откуда доносились веселые пьяные голоса.

Урок номер шесть

Этот довольно гадкий (чуть позже вы поймете, отчего я так его называю) рассказ появился перед конкурсом «Мини-проза». На нем я расписывалась – то есть готовилась к «настоящему» рассказу. Он тоже есть в сборнике: это «Сделка».

«Урок номер шесть» я до сих пор перечитываю с удовлетворением. В нем есть извращенная красота гнилого плода. Он противный настолько, что это даже мило.

Я убью тебя сегодня.

Ты об этом, конечно, не догадываешься. Несмотря на то, что ты видишь меня, или, вернее, скользишь по мне незаинтересованным взглядом. Где твоя интуиция, милая? Ты движешься мимо легкой походкой, такой воздушной и в то же время стремительной, что кажется, вот-вот взлетишь и начнешь танцевать в воздухе. Но танца еще нет; он близок, он рождается в твоем теле, в твоих золотых кудряшках, в улице, которую ты пересекаешь, улыбаясь торговцу фруктами, и, глядя тебе вслед, тот неосознанно покачивает головой в такт твоим шагам.

Вот что значит танцующая походка.

Во всем городе так ходишь только ты одна.

И тебя, моя девочка, я убью сегодня.

Мостовая не танцует подо мной, и торговец фруктами не таращится мне вслед. Мало кто оборачивается на бегунов. Я транслирую унылую безобидность, излучаю флюиды спасительной банальности. Спасительной для меня, а не для тебя, ха-ха-ха! Как видишь, я шутник.

Нет никого опаснее веселых людей. Никогда не знаешь, над чем они смеются на самом деле. Это урок номер один.

Все уроки преподносятся нам слишком поздно. Это урок номер два.

Ты проходишь мимо библиотеки и издалека машешь рукой библиотекарше, пятнистой как гиена старухе, с кряхтением спускающейся с крыльца. У нее обвисшие квадратные брыли, как будто она припрятала за щеками по небольшой книжке и дома в темноте вытащит сперва одну, затем другую и сожрет с алчным урчанием, придерживая их тонкими скрюченными пальчиками. Все библиотекари едят книги. Разница между ними только в том, что одни – жуют, а другие – глотают.

Когда я рассказывал об этом в детстве, меня называли психом.

Урок номер три: лучший способ избежать таких дразнилок – стать психом на самом деле.

Правда, потом родители заставили меня записаться в библиотеку. Там висел плакат: «Автор пишет только половину книги: другую половину пишет читатель». Старая карга до сих пор подбирает мне книжки по вкусу. По вкусу! Каламбур, но мне от него не смешно! Я каждый раз смотрю, не обглоданы ли корешки, но пока она ни разу не попалась. Я даже пытался забраться в библиотечные подвалы, где у нее наверняка прикопана пара скелетов, и мечтал о том, как прославлюсь, когда выведу ее на чистую воду, но вместо этого из библиотеки вывели меня. За ухо. Как последнюю шпану. У-у, мерзкая грымза.

То ли дело ты, девочка моя. Ты идешь дальше, а я бегу за тобой.