Мечта для нас - Тилли Коул (2019)

– Папа, – прошептал я, и это слово разнеслось по комнате печальным эхом. Я прижался лбом к крышке пианино, наверняка зная: эта вещь – лучшее из всего, что я когда-либо написал. Половина тяжкого груза, давившего мне на плечи, исчезла. Я поднял голову и вытер слезы, думая о том, что есть человек, которому нужно услышать эту вещь.

Мне придется сыграть ее еще раз.

Когда Бонни вернется, она услышит эту музыку.

Мне нужно, чтобы она ее услышала.

Нужно, и все тут.

Глава 18

Бонни

Я лежала в постели и слушала музыку, как вдруг вошел Истон. Я села, стянула с головы наушники и протянула руку. При виде брата мне стало горько.

– Истон, – хрипло прошептала я. Я старалась дышать глубоко и размеренно, но легкие мне больше этого не позволяли. Поудобнее откинувшись на подушку, я стиснула зубы – даже такое незначительное движение потребовало огромных усилий.

Но когда брат взял меня за руку, я сразу почувствовала прилив сил. Истон присел на край кровати. Глаза у него покраснели, лицо было бледное.

– Со мной все хорошо, – сказала я, постаравшись крепче сжать его ладонь.

Истон слабо улыбнулся:

– Только не ври мне, Бонни. Ты никогда меня не обманывала, и сейчас не нужно начинать.

На этот раз слабо улыбнулась я:

– Я твердо намерена поправиться.

– Знаю. – Брат уселся рядом со мной, и мы привалились к спинке кровати. Я не выпускала его руку. Даже в детстве мне становилось легче, если мы с ним держались за руки, и сейчас ничего не изменилось.

– Прошло десять лет, – сказал он хрипло. Я кивнула. Десять лет назад у меня начались проблемы с сердцем. Глаза Истона сияли… гордостью? – Ты отчаянно сражалась, Бонни.

Мне не удалось сдержать слезы.

– И ты тоже.

Истон насмешливо фыркнул, но я говорила искренне.

– До тебя мне далеко. – Он вздохнул и постучал себя по виску указательным пальцем. – Я убежден: содержимое моей черепушки напрямую связано с твоим сердечком. – У меня внутри все упало. – Думаю, когда нас только зачали, я уже был связан с тобой. Когда твое сердце начало отказывать, то же самое случилось и с моим мозгом.

Я передвинулась, так чтобы сесть напротив брата, и сжала его щеки ладонями.

– Между твоим мозгом и моим сердцем нет никакой связи, Истон. Твое здоровье в полном порядке. – Я коснулась кожаного напульсника, который брат носил не снимая, и сдвинула его, так что стал виден шрам на запястье. У Истона на скулах заходили желваки, когда я провела пальцем по выпуклому рубцу.

Грудь обожгло резкой болью.

– Ты должен мне пообещать, Истон. – Я посмотрела в его голубые глаза. – Пообещай, что всегда будешь сильным, вне зависимости от того, что случится. Не поддавайся своим внутренним демонам. – Истон отвел глаза, и я потянула его за руку. – Обещай, что поговоришь со своим психотерапевтом. С мамой, папой, с Кромвелем. Хоть с кем-нибудь.

– Кромвель ничего не знает. Только вы, ребята, в курсе.

– Тогда поговори с нами. – Я с тревогой смотрела на брата. – Как ты сейчас?

– Грущу, – ответил он, разбив вдребезги остатки моего бесполезного сердца. – Из-за тебя. Я волнуюсь о тебе, а не о своей голове.

Облегчение несколько ослабило боль в груди – в последнее время она мучила меня постоянно.

Истон улыбнулся, так что мне стало тепло на душе, и протянул руку, оттопырив мизинец. Я ухватилась за него своим.

– Обещаю.

Я улыбнулась и снова откинулась на подушку. Веки налились тяжестью.

– Все будет как в прошлый раз. – Я повернула голову, не отрывая ее от подушки, и поглядела на брата. Тот выгнул бровь. – Я про грядущую операцию. – О том, что операция может не состояться, я промолчала, как и о том, что подходящее сердце может не найтись. Никогда не позволяла себе высказывать такое вслух, чтобы не лишать родных надежды.