Дочь моего друга - Алайна Салах, Ольга Джокер (2020)

— Что-то ты много о себе, Андрюша, возомнил, как я погляжу, — угрожающе рычит Галич и даже шаг ко мне делает. — Понтуешься, советы раздаешь. Не забыл, щенок, кто тебя из болота вытащил? Как вытащил, так и обратно затащу. Будешь захлебываться и скулить, пока не сдохнешь.

Что это? Маразм старческий? Рановато вроде. Как можно оставаться настолько глухим? По хер. Я сказал все, что хотел. Собираюсь развернуться и уйти, но стремительно белеющее лицо Семена меня останавливает. Блядь. Пусть только попробует, старый мудак, коньки при мне отбросить. Это будет великая несправедливость.

Но падать он не собирается и за сердце не хватается. Напротив, его лицо как-то нелогично смягчается, и, обернувшись, я понимаю почему: в коридоре стоит Яна. Щеки покрасневшее, губы искусаны. Подслушивала.

— Ян, я же просил в номере оставаться.

— Я не послушалась, — тихо отвечает она, но на меня не смотрит. Все ее внимание сосредоточено на Семене.

Не уберег. Может, и к лучшему — быстрее повзрослеет. Но все равно жалко.

36

Яна

Из меня словно выкачали всю кровь, тело стало неподвижным и сухим, мышцы и сухожилия одеревенели. На секунду думается, что лучше бы мне было остаться в номере, как Андрей и просил, но уже в следующий момент эта слабовольная мысль испаряется. Вот она, суровая реальность, такая, какая есть. Отец никогда не одобрит мой выбор. Отец не относится ко мне как к взрослой. Отец причастен к куче неприятностей в бизнесе Андрея. Отец мне соврал. Во всем услышанном я нахожу всего один плюс, а вернее, два: с проблемами Андрей справился, и он заботится обо мне даже больше, чем я могла предположить. За последнее я обязательно скажу ему свое «спасибо», но позже, не сейчас, когда из-под ног вывалился кирпич, на котором я привыкла стоять всю свою жизнь.

— Можно я с папой наедине поговорю? — с трудом оторвав взгляд от застывшего отца, смотрю на Андрея. Даже несмотря на прострацию, отмечаю, что он впервые выглядит настолько озабоченным: брови нахмурены, глаза пристально изучают мое лицо, словно ищут признаки того, что я впаду в истерику.

— Я в порядке, — голос звучит немного сипло и грубовато, но я знаю, что он не обидится.

— Ладно, — не взглянув на отца, Андрей направляется в мою сторону. Остановившись рядом, заглядывает в глаза и, очевидно удовлетворившись увиденным, мягко касается моего плеча и выходит за дверь.

Я фокусируюсь взглядом на отце и, заставив себя сдвинуться с места, прохожу в центр гостиной. Если в первые секунды, как он меня заметил, в его лице промелькнуло замешательство, то сейчас папа полностью взял эмоции под контроль и выглядит совершенно невозмутимым.

— Все, что я услышала, было правдой?

Отец слегка приподнимает брови в спокойном удивлении.

— А что ты услышала, Яна?

— Пап, пожалуйста, не надо со мной как с дурочкой. Я за Андреем следом пошла, потому что за тебя беспокоилась. Думала, он ненароком может что-то сказать, от чего тебе станет плохо, и тогда я его остановлю. Поэтому слышала все.

— Ну и? — не меняя тона, осведомляется он. — Решила меня пристыдить? Не стоит, Яна. Я ни о сделанном, ни об одном сказанном слове не жалею. Все это он заслужил за то, что предал мое доверие, и ты не имеешь к этому никакого отношения. У нас с ним свои счеты.

В моем состоянии его холодная невозмутимость равносильна издевке, и неожиданно для себя самой меня прорывает:

— Ты считаешь, что я здесь ни при чем?! Что два близких мне человека развязали войну?! Ты поджег его склад! Там могли погибнуть люди… дети могли лишиться родителей просто потому, что я, по твоему мнению, выбрала не того человека!

— Не нужно повышать голос, Яна. Никто не пострадал, так что драматизировать не вижу смысла.