Невеста Смерти - Лена Обухова (2018)

— Нея…

— Что? Шед, что мне сделать? Как помочь?

— Беги, — с трудом прохрипел он. — Уходи… отсюда…

Он снова зашелся в кашле, выплевывая кровь, после чего повалился на пол, потеряв сознание. Я не знала, что именно с ним происходит, откуда эта кровь и почему он так тяжело дышит, но понимала, что он умирает. И я не могла этого допустить.

Я перевернула его обратно на спину, торопливо расстегнула рубашку — ни мании, ни сюртука на нем не было — и приложила раскрытые ладони к обнаженной груди. Я не знала, как лечить подобные травмы. Меня никогда не учили пользоваться моим даром. Некоторые вещи я просто освоила сама. Лечила себе порезы, ушибы, содранные коленки… Фолкнора же словно разъедало изнутри, он истекал кровью. И я не знала, как с этим бороться.

Поэтому я просто закрыла глаза и направила в него силу исцеления. Все, что имела. Она лилась из меня, разогревая ладони до жжения. Я не знала, помогает ли это, но отдавала все, что могла, не задумываясь.

Вскоре мне показалось, что его дыхание стало легче, кровь перестала клокотать в горле. Это было очень кстати: я чувствовала, что больше исцеляющая сила от меня к нему не идет. Как будто внутри меня перекрыли невидимый кран. Или она просто закончилась, вся до капли.

Я хотела посмотреть, как Фолкнор, но не смогла. Глаза открыла, но чернота никуда не делась. Я почувствовала, как слабеют руки и как моя голова падает ему на грудь.

А после этого я уже не чувствовала ничего.

Глава 23

Я пришла в себя так же неожиданно, как и отключилась. Как будто кто-то потряс меня за плечо, вырывая из объятий пустой черноты. Глаза открылись, и в первый момент я испытала ужас, потому что не смогла понять, где нахожусь.

Света луны и камина хватало, чтобы убедиться: комната была чужой. Просторной, искусно отделанной и обставленной, с огромной кроватью, как две с половиной моих. И она была намного мягче той, на которой я уже почти привыкла спать. Вместо одежды, которую я надела в дорогу, на мне была ночная сорочка. Тоже чужая. Волосы были распущены, что напугало меня особенно сильно: кто бы ни позаботился обо мне, он теперь знал, что я их остригла.

В горле першило и глотать было больно. Уж не знаю, от чего: от едкого дыма, которым я надышалась в коридоре, или простуды. Тело казалось ватным, непослушным. В голову тоже как будто набили ваты, ее распирало изнутри. Мысли текли вяло, и на смену первому испугу пришла апатия.

План побега с треском провалился. Это должно было меня огорчать, но я ничего не чувствовала. Словно во мне что-то перегорело. Сейчас я ничего не хотела: ни бежать куда-то, ни бороться. Я ощущала лишь чудовищную усталость.

Следовало перевернуться на другой бок и снова уснуть, наплевав на все. Просто выспаться впервые за последние три дня, а там будь что будет. Но несмотря на усталость, мне не спалось и не лежалось. В чужой комнате я оставалась напряжена, потому что не чувствовала себя здесь в безопасности. Хотелось вернуться хотя бы к себе в комнату. Там точно можно запереться на задвижку. Хотя я не представляла, что буду делать потом. Сидеть там, пока не умру от голода? Глупо.

Я выбралась из-под одеяла, с удивлением обнаружила рядом с кроватью домашние туфли, — тоже не мои, но это уже не имело значения, — а в шкафу нашелся теплый халат. Облачившись во все это, я осторожно вышла из комнаты в коридор. Тот выглядел пустым и подтверждал, что нахожусь я в семейной части замка.

Прежде, чем я решилась покинуть свое ненадежное убежище, открылась еще одна дверь, и из нее в коридор вышли госпожа Фолкнор и незнакомый мне мужчина. Я тут же снова прикрыла свою дверь, оставив лишь небольшую щель, чтобы смотреть и слушать.

— Не волнуйтесь, госпожа Фолкнор, — мягко сказал мужчина, — он будет жить. Восстановление займет какое-то время, ему придется ненадолго отойти от дел, но все могло быть куда хуже.