Вождь краснокожих (сборник) - О. Генри (2013)

– Брат мой Питерс, – говорит он, – идея твоя сама по себе неплоха. Скорее всего, я так и поступлю. И знаешь, что я сделаю, братец Питерс? Я открою ма-аленький игорный домик. В твоем жульничестве слишком много унылой рутины, этого я не выношу. И не привык я торговать вразнос мутовками или сбывать фермерам питательные мучные препараты для скота, изготовленные из опилок. Но игорный бизнес – отличный компромисс между кражей серебряных ложек и продажей перочисток.

– Так, значит, ты отказываешься обсудить мое деловое предложение?

– А ты разве еще не понял, – отвечает он, – что я не птица и уж тем более не рыба, поэтому дожидаться, пока я клюну, – дохлый номер?

И вот он снимает комнату над местным салуном и принимается искать, где бы ему купить мебель и две-три картинки на стены. В тот же самый вечер я отправляюсь к моему учителю, и он, ознакомившись с моим бизнес-планом, выдает мне двести долларов взаймы. В Лос-Перросе имелась всего одна лавка, где торговали игральными картами. Я иду прямо туда и скупаю все колоды. Утром, едва только лавка открылась, я уже тащу всю эту кучу колод обратно. «Мой компаньон, – говорю, – передумал и не дает мне заем на открытие игорного дома, так что теперь эти колоды мне ни к чему». Хозяин лавки, мерзавец, соглашается принять их обратно только за полцены.

Согласен, на этой комбинации я потерял семьдесят пять долларов. Но и карты недаром побывали у меня в руках. Всю ночь я потел над ними, ставя метки на каждую карту. А потом пошла коммерция, и все потерянное я вернул с лихвой.

Как только притончик Бассета открылся, я был там в числе первых. Ему пришлось купить те самые крапленые колоды, над которыми я потрудился, потому что других просто не было, а я знал рубашку каждой карты лучше, чем собственную.

Когда игра закончилась, у меня на руках было пять тысяч и несколько долларов мелочью впридачу, а у Билла Бассета – только любовь к риску да черная кошка, которую он купил, потому как они будто бы приносят удачу. Когда я уходил, он пожал мне руку.

– Брат Питерс, – сказал Билл, – теперь я окончательно убедился, что не создан для бизнеса. Мой удел – робота отмычкой и фомкой. И когда такой человек, как я, пробует перековать свой инструмент на весы лавочника, ничего хорошего из этого не выходит. В карты ты играешь ловко, да и везет тебе, как утопленнику. Прощай, живи с миром.

Больше я никогда не встречался с Биллом Бассетом.

– И что же, Джефф, – спросил я, решив, что история благополучно завершилась, – надеюсь, вам удалось сохранить эти деньги? Думаю, вам они ох как пригодятся, когда вы надумаете изменить образ жизни и заняться более цивилизованной коммерцией.

– Еще как! – воскликнул Джефф, напуская на себя солидность. – На этот счет можете быть спокойны. Я так ими распорядился, что любо-дорого.

И он с торжеством похлопал себя по нагрудному карману.

– Первоклассные акции – «Рудник Голубого Крота», открыт всего месяц назад. Каждая акция – по доллару. Ожидается до пятисот процентов прибыли, не облагаются налогами. Советую и вам, если найдутся свободные деньги.

– Вообще-то иногда, – начал было я, – эти рудники…

– Тут дело по-настоящему верное, – перебил меня Джефф. – На пятьдесят тысяч долларов золотой руды – гарантированные десять процентов добычи. – Он извлек из кармана пухлый конверт и положил его передо мной.

– Ношу всегда с собой, – пояснил он. – Чтобы никакой взломщик не добрался до моей кассы.

Я стал рассматривать акции. Они были красивые, просто загляденье.

– Ага, это где-то в Колорадо… – сказал я. – Между прочим, Джефф, как звали того финансиста, которого вы с Биллом встретили на подступах к Роки-Спрингс? Ну того, который потом укатил в Денвер?

– Эту крысу звали Альфред Э. Рикс.

– Вот, значит, как, – говорю я. – А тут председатель совета директоров вашей акционерной компании расписался на акциях – «А. Л. Фредерикс». Ну, я и подумал…