Мало избранных - Алексей Иванов (2018)

На исходе лета Лихарев достиг озера Зайсан, преодолел его и двинулся вверх по Чёрному Иртышу. И здесь гишпедицию встретило войско Галдан Цэрэна, сына контайши Цэван-Рабдана. У Галдана было двадцать тысяч всадников, а у Лихарева – менее тысячи солдат. Но Лихарев, бомбардируя степняков из пушек, ринулся в баталию. Затихая и разгораясь, бои полыхали три дня. Наконец Галдан Цэрэн признал непобедимость орысов и пригласил Лихарева на переговоры. И всё завершилось миром и подарками. Галдан обещал вернуть пленников из обоза полуполковника Ступина, захваченного Онхудаем, и поклялся в честности, разрубив саблей собаку. На обратном пути по Иртышу, уже ниже болотистого Зайсана, Лихарев заложил ещё один ретраншемент – Усть-Каменогорский, а меж крепостей утыкал всю реку сторожевыми форпостами. Губернатор Черкасский получил от Лихарева указание выслать в новозаведённые фортеции свежие партии гарнизонных солдат, а также оружие, припасы, провиант, лошадей и фураж.

Заботы сыпались на Алексея Михалыча со всех сторон. Едва он хоть как-то уладил дела с Лихаревым, навалилась неурядица с митрополитом. Владыка Филофей совершил беспримерное путешествие, побывал и в Туруханске, и в Иркутске, пересёк Байкал и добрался до Селенгинска – почти до границы с монголами. А по возвращении узнал, что князь Гагарин, его покровитель, осуждён государем на смерть как лихоимец и казнокрад. Тогда владыка сложил с себя сан и удалился в тюменский монастырь. Сибирь осталась без церковного управителя. Алексей Михалыч не сумел разубедить упрямого старика и оказался хуже Гагарина, который в своё время всё-таки извлёк владыку из затвора. Надо было просить у царя другого иерея.

А тут ещё, кроме Татищева, и этот сумасшедший немец – Мессершмидт.

Татищев встретил его на Верхотурской таможне. Сей бедолага вторую неделю заключался в каземате, потому что не говорил по-русски, а толмача, знающего немецкий, в Верхотурье не нашлось. Сопроводительным бумагам немца таможенный смотритель не поверил, сочтя их подделкой: слишком уж нелепой выглядела причина, по которой учёный иностранец ехал в Сибирь. Впрочем, многострадальный доктор Мессершмидт, похоже, уже притерпелся к таким конфузиям, ведь путь от Петербурга до Верхотурья, преодолённый Татищевым за пять недель, он преодолевал десятый месяц.

Татищев забрал Мессершмидта с собой. Познакомившись в Тобольске с Таббертом, Татищев перепоручил своего спутника шведу, а Табберт в свою очередь передал Мессершмидта на попечение ольдермана Курта фон Вреха, ибо для конфиденции с губернатором доктору Мессершмидту необходимо было придать вид благополучия, соответствующего его важной миссии.

Табберт расспрашивал Мессершмидта с огромным интересом.

Даниэль Готлиб Мессершмидт учился в университетах Йены и Галле и получил степень доктора медицины. В Данциге у него была процветающая собственная практика. Любознательный Мессершмидт не только принимал больных, но ещё собирал гербарии, составлял коллекции монет, минералов и насекомых, проводил химические опыты, сочинял стихи на латыни, рисовал античные мраморы, расшифровывал манускрипты древних евреев, наблюдал за погодными явлениями и был прекрасным таксидермистом. Случай свёл его с русским царём Петром, путешествующим по Европе. Царя впечатлила разносторонняя натура молодого доктора, и Пётр предложил Мессершмидту поехать в научную экспедицию в Сибирь. Царь хотел, чтобы Мессершмидт изучил в Сибири всё, что там есть, без исключения: от курганов с могильным золотом до северных сияний. Мессершмидт понял, что в одном лице он может стать для России сразу Геродотом, Плинием и Колумбом. Он принял приглашение царя и отправился в Петербург. В Медицинской канцелярии ему выдали кое-какие инструменты, велеречивую инструкцию, подорожную грамоту с печатями, письма к губернаторам и комендантам и сто рублей денег. Остальные деньги – из расчёта пятьсот рублей в год – указано было получать на местах. С таким содержанием Мессершмидт и явился в Сибирь.