Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк (1958)

– Отсюда, с этой отмели, до корабля будет не более четверти мили. Придется добираться вплавь. Направление – на кормовой фонарь. Эх, Педро, жаль, что у нас нет пистолетов! Придется воевать без пороху! Крокодилов, должно быть, разогнали пушки «Ориона», а от акул будем обороняться ножами. Ну, бородатый мальчик, с богом!

Два человека бесшумно вошли в воду. Прилив достиг полной силы. Пройдя покрытую водой полосу песка и очутившись наконец по грудь в молочно-теплой воде они пустились вплавь.

Педро был до пояса обнажен, Бернардито плыл в черной рубашке. У обоих за поясом были кинжалы. Они плыли ровно, рядом, ни разу не плеснув и не поднимая брызг.

– Отдохнем, – сказал Бернардито на середине пути и перевернулся на спину. – Старайся разглядеть, где часовые на борту. Мистер Фред уже на корабле, и шлюпка осталась у носового трапа. Ее мы и должны захватить. Главное – бесшумно подняться на корабль. Ага, пошел дождь! Нам это на руку: должно быть, святой Христофор заботится о нас. Акул тоже не видно. Вперед, Педро!

До корабля оставалось не более ста ярдов. Теплый летний дождь полил сильнее, поверхность бухты покрылась частой рябью и пузырьками.

– Часового я вижу над носовым трапом. – Второй – на корме, – шепнул Педро.

Пловцы достигли освещенного фонарями пространства у бортов судна. Только под самой кормой падала на воду черная тень.

Бернардито поправил пояс с кинжалом, набрал воздуха в легкие и кивнул. По этому знаку оба исчезли и вскоре вынырнули в полосе тени.

Отдышавшись, Бернардито указал своему спутнику на левую якорную цепь, а сам приблизился к правой. Их осторожные, удивительно слаженные движения могли бы со стороны показаться упражнениями цирковых гимнастов. На правую цепь, за которую ухватился Бернардито, падала тень шлюпки, подвешенной на кормовых шлюпбалках. Одноглазый пловец услышал сквозь плеск дождя, что левая цепь тихонько заколебалась. Темная фигура Педро уже взбиралась на корабль. Бернардито подтянулся на руках и тоже стал карабкаться наверх.

Когда он достиг борта, почти рядом с ним вспыхнул огонек. У самого борта, прислонив ружье к стенке, часовой спокойно раскуривал трубку. Бернардито узнал его сразу. Это был мулат Энрико Рой, некогда прислуживавший Грелли на «Черной стреле».

Одним прыжком Бернардито очутился на палубе. В слабом свете, падавшем из занавешенного окна чьей-то каюты, перед Роем предстала фигура его прежнего грозного капитана, с мокрой бородой и длинными волосами, спадающими до плеч, с черной повязкой на лице. Единственный глаз этого привидения сверкал, как уголь, а в руке матово серебрился кинжал. Рой попятился от страшного призрака, вынырнувшего из морских недр, но в тот же миг сильные пальцы Педро схватили мулата сзади и сдавили ему горло.

– Стой, отпусти его, Педро! Энрико Рой, ты всегда был плохим матросом и негодным часовым. Не вздумай кричать, или тебя задушат на месте. Повинуйся мне беспрекословно. Показывай, где сын Джакомо Грелли. Веди нас к его каюте. Педро, держи его крепче, я пойду сзади вас. Вперед!

Шатаясь под тяжестью руки, державшей его за шиворот, Рой, согнувшись, заковылял в носовую часть. За ними крался Бернардито, держа ружье мулата наготове.

Два окна большой каюты пропускали на палубу сильный свет через щели бархатных штор. До слуха Бернардито долетели из этой каюты голоса мистера Фреда и Грелли. В каюте двигалась тени нескольких человек. В этот миг где-то во внутренних помещениях судна захлопали двери, послышались голоса и шаги, словно только что окончился какой-то прием или совещание, с которого много людей расходились по кораблю. Нужно было спешить! Нагнувшись, все трое проскользнули через освещенную полосу и остановились под окном с закрытой створкой жалюзи. За окном было тихо, свет в каюте погашен.

– Кто находится при ребенке?

– Доротея, кормилица.

– Постучи и скажи, чтобы она открыла окно.