Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк (1958)

– Это шторм, – произнес сын мореплавателя.

– Педро, этого мальца нужно беречь, как зеницу ока: от его здравия зависит судьба многих людей! Как развлечь его, чтобы он не хныкал?

– Когда я увязывал сверток, мне попалась какая-то толстая книга. Она валялась на полу в каюте, и, кажется, я запихал ее в сверток. Посмотри, капитан, может быть, она цела, если не выпала по дороге.

Бернардито пошел в угол пещеры, куда пираты бросили весь разворошенный узел с пожитками похищенного ребенка..

– Педро, ты не только велик, но и мудр! – воскликнул бывший главарь пиратов, извлекая из размотанного свертка толстую книгу со множеством картинок. На книге имелась дарственная надпись от пастора Редлинга. – Недаром сверток показался мне тяжеловатым. Сам-то ты умеешь читать по-английски?

– Нет, капитан.

– Когда-то я был силен в книжной грамоте, но теперь наполовину позабыл эту премудрость. Давно я не держал в руках книги! Чарли, ты любишь смотреть картинки?

– Я люблю смотреть картинки вместе с моим отцом.

– А скажи мне, Чарли, есть у тебя мама?

– Моя мама – леди Эмили…

– Врешь, сынок. Твоя мама Дороти, как ты ее называешь. А как зовут твоего отца?

– Сэр Фредрик Райленд.

– Вот как! Ну, а как же зовут тебя самого?

– Сэр Чарльз Френсис Райленд, виконт Ченсфильд.

– Слыхал, Педро? Это звучнее, чем Карло Грелли! Ты умный мальчик, Чарли, но боюсь, что вырастешь ты не сиятельным виконтом. Мы станем с тобою друзьями, Чарли; что значит для нас с тобой разница в какие-то полсотни лет! Я научу тебя многим интересным вещам. Ты станешь у нас…

Глухой нарастающий гул потряс пещеру. Затрещали камни в стенах, и с шумом посыпалась оседающая земля.

Бернардито вскочил, прижимая к себе ребенка. Согнувшись, он бросился в глубину пещеры, когда огромная глыба, составлявшая большую часть свода, стала грузно и мягко оседать. Она погребла под собою весь угол со сложенными вещами и почти половину остального пространства пещеры. Фитилек светильника погас, и люди очутились в душном, непроглядном мраке.

2

Доктор Грейсвелл менял раненому перевязки. Грелли молча терпел, стиснув зубы. Тело больного сотрясал озноб, бред и явь перемешивались в его разгоряченном лихорадкой мозгу. Раны были серьезные. Когда рассвело, врач, уже при дневном свете, извлек обе пули из тела Грелли.

Разыгравшийся ночью шторм к полудню достиг силы урагана. Укрытый в надежной бухте «Орион» все же раскачало так, что одна якорная цепь лопнула. Казалось, что в хлещущем ливне нет отдельных струй; будто низвергался на остров огромный водопад. Объятые страхом пассажиры корабля с ночи не покидали своих кают. Шепотом передавались подробности тайного нападения пиратов, ранения сэра Фредрика и неудачной погони за похитителями.

Судовладелец сам напутствовал с борта группу матросов, посланных вдогонку пиратской шлюпке, как только умолкли залпы по ней. Раненый, с бессильно свисающей рукой и перекошенным от боли и злобы лицом, хозяин острова требовал доставить ему отрубленные головы пиратов. Лишь только шлюпка с матросами отвалила от трапа, судовладелец стал терять силы. Он не мог держаться на ногах, но приказал вести себя в каюту Доротеи.

«Кормилицу» он застал в руках Каррачиолы; она билась и кричала, порываясь броситься в море. С растрепанными волосами, в белой ночной одежде, она неистовствовала.

Увидев Грелли, женщина вырвалась из рук Каррачиолы:

– Где ребенок? Где Чарли? Его унесли у меня! Верни мне сына, Джакомо… Верни его, или я прокляну день, когда не отважилась покинуть твой корабль!.. Мне говорили: беги отсюда, спасайся от забывшего бога Джакомо!.. Зачем я не сделала этого, зачем вовремя не ушла от тебя с моим ребенком!