Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк (1958)

– Райский уголок, Джузеппе, где мистер Мюррей свил себе теплое гнездышко. Там он порхает, как голубок, над тысячами акров захваченной земли и приносит в клювике червячков для своей любезной миссис Эмили. Это ей нравится больше, чем участь виконтессы… А злой коршун летает близехонько!

– Чем они тебе мешают? Пусть себе воркуют и любятся.

– Видишь ли, вокруг этого гнездышка стали оседать еще кое-какие птички. Это мне уже не нравится. Вот об этом Бернс и извещает меня.

– Что же это за птички?

– Во-первых, там угнездился этот сумасброд Эдуард Уэнт с дочкой Мортона. Старика чуть удар не хватил, когда они сбежали.

– Об этом ты писал мне. Рассказывай дальше.

– Во-вторых, Уэнт доставил туда в своем ковчеге сынка и матушку Одноглазого.

– Что? Сына Бернардито? Вот это серьезнее! Сколько же лет этому… тигренку?

– Лет десять… Еще пять-шесть годков, и он станет опасен.

– Станет? Нет, черт возьми, он и сейчас уже опасен, Джакомо! Это сын дьявола! Неужели даже мертвый Бернардито все еще грозит нам? Ведь мальчишка знает, как ты, Джакомо, охотился за стариком на острове, знает и про камешки… Плохо, очень плохо, что у Каррачиолы сорвалось тогда это дело в Пирее! Да, значит, в Голубой долине растет деревце из твердой косточки! Где она находится, эта долина?

– В бассейне Огайо, на притоке реки Уобеш. Там объявился и тот мальчишка с обезьяной, помнишь, что шлялся с Фернандо.

– Действительно, веселенький птичник! Что же ты предпримешь, Джакомо?

– Я почувствовал бы себя лучше, если бы этот дубина Бернс, вместо того чтобы оборонять долину от индейцев, помог им пополнить коллекцию скальпов за счет некоторых колонистов. Но как объяснить столь тонкую задачу такому дуралею?

– Где сейчас Каррачиола?

– Ты всегда понимаешь меня с полуслова, старый Джузеппе, но Каррачиола далеко. Письмо из Капштадта как раз от него.

– Что он там делает?

– Тревожится об исчезновении двух моих судов – «Глории» и «Доротеи». Они ушли из Капштадта на мой остров и не вернулись к назначенному сроку. В письме Каррачиола спрашивает, что ему предпринять.

– Постой, объясни мне по порядку. Почему Каррачиола торчит в Капштадте?

– Я послал его в Африку с тремя шхунами, начальником экспедиции.

– Опять Масляные реки или Камерун? Ты ведь не любишь проторенных дорог, Джакомо.

– Нет, на этот раз Конго. Там хозяйничают португальцы и шныряют французы, но я рискнул. В середине февраля все три шхуны поднялись вверх по Заире, но «Удача» села на мель и с проломанным днищем еле выбралась назад в устье. Негры оказались вояками; мои люди установили, что в дебрях Конго недавно погиб целый французский отряд. Но англичане имеют больше опыта… Наш друг О'Хири так ловко перессорил между собою двух царьков, что Каррачиола погрузил в трюмы около девятисот рабов. Корабли отплыли с ними в Капштадт, причем «Удача» еле-еле доползла. Я заранее распорядился отправить на мой остров сотни две черномазых женщин, подростков и мужчин, чтобы заложить плантации, а всех остальных послать в Америку для продажи. В Капштадте «Удача» стала на ремонт, а обе другие шхуны пятого мая ушли с неграми к острову. До него десять суток среднего хода. В конце мая шхуны должны были вернуться в Капштадт. Однако ни «Глория», ни «Доротея» не вернулись. Каррачиола отправил мне это письмо двадцатого июня. Боюсь, что со шхунами что-то случилось…

– Может быть, негры восстали и перебили экипажи?

– Черт их знает! Каррачиола пишет, что «Удачу» уже отремонтировали, но теперь, пожалуй, не стоит отсылать ее в Америку. Придется Каррачиоле отправить этих негров на остров, а самому возвращаться. Плантацией на острове займется О'Хири. Каррачиолу я пошлю в Голубую долину.

– Послушай, Джакомо, а если обе шхуны добрались до острова и негры взбунтовались там? Тогда Каррачиола попадет в хорошенькую кашу и доставит неграм пополнение.