Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк (1958)

Паттерсон, вконец измученный бессонной предыдущей ночью, жарой и путешествием в шлюпке, едва ступив на траву, бросил на нее плащ и одеяло и, растянувшись на них, мгновенно заснул, пока остальные хлопотали над устройством лагеря.

Взобравшись с топором на дерево, матросы устроили для Грелли и Паттерсона небольшой помост. Всем остальным они приготовили места для ночлега на нижних ветвях дерева, в сплетениях лиан.

Окончив приготовление воздушной спальной, Грелли и матросы спрятали шлюпку в зарослях, перенесли из нее припасы и оружие на дерево и затем безуспешно попытались разбудить разоспавшегося Паттерсона. Он промычал что-то невнятное и, укрыв плащом голову от москитов, перевернулся на другой бок.

В стороне, у песчаного подножия холма, затрещал костер. Вскоре ужин поспел, но и запахи, распространяемые кухней, не смогли разбудить Паттерсона. Наконец, оставив Антони караулить лагерь и спящего джентльмена, Грелли, Лорн, оба сенегальца и матросы взяли ружья и отправились на охоту.

Солнце стояло уже низко над рекой и лесами. Воздух загудел от мириадов насекомых. Становилось очень сыро. Измученный Паттерсон спал с открытым ртом и раскинутыми руками. Антони защитил его сеткой от москитов и оглянулся.

Никогда еще он не был в таком лесу. Среди густо разросшихся хвощей высились пальмы раффии, похожие на огромные папоротники. Дальше от реки вздымались из лесных зарослей прямые, как мачты, тонкие и гладкие, будто отшлифованные, стволы красного и копалового деревьев. Их драгоценная древесина, твердая, как камень, по-видимому, шла на поделки туземцев, потому что ближе к воде виднелось несколько свежих пней.

В глубине леса могучие кроны деревьев переплетались между собою. Ни одного сучка не было на стволах этих деревьев до самой вершины. Лес казался ненастоящим и населенным такими же сказочными животными, какими были эти сказочные деревья.

Становилось все холоднее. Юноша уже начал было дремать, но изо всех сил боролся со сном, помня наставления Грелли.

Чтобы стряхнуть дремоту, Антони решил изготовить смоляной факел, как советовал ему хозяин. Намотав на палку пучок пакли, он густо напитал его смолой из бадьи, найденной в шлюпочной корме; она предназначалась для осмолки бортов. Готовый факел Антони положил на ветвь дерева, выбранную им для ночлега; затем он пошевелил костер и подбросил в огонь свежих ветвей.

Больше делать было решительно нечего, и Антони уселся около спящего, обхватив колени руками. Глаза слипались, мысли текли медленнее, повторялись и расплывались. Наконец голова юноши склонилась, и дремота одолела его. Теперь на поляне у заводи спало уже два человека.

Так прошло больше часа. Выпала сильная роса, лесную чащу окутал мрак, и только красные угли костра, чуть потрескивая, тлели в темноте да по черным обгорелым головешкам перебегали синие язычки.

Внезапно Антони вздрогнул и сразу отрезвел от сна. Далеко, не ближе чем в двух милях, послышался глухой выстрел, затем треск, будто сломалось и упало дерево. В полной темноте юноша взвел курок и ощупал замок своего ружья.

По какому-то необъяснимому предчувствию опасности Паттерсон, которого не могли до того разбудить ни толчки, ни окрики, тоже мгновенно пробудился и сел, озираясь вокруг. В тот же момент до него и Антони донесся сильный треск ветвей и сучьев. Где-то близко со свистом ломались и падали стволы мелких деревьев, чавкала вода в болотцах. Земля загудела от грозного топота, и на поляну вылетело какое-то громадное животное.