Наследник из Калькутты - Роберт Штильмарк (1958)

– Нет, никто.

– И ты сможешь незаметно вернуться?

– Попробую.

– Молодчина, Том! И еще: знаешь ли ты корабль «Окрыленный»?

– Знаю. Он сейчас стоит на причале, под самой верфью… Только… на нем уже есть команда.

– Да, ее-то и берегись. Смотри, чтоб тебя не заметили с этого корабля… Вон обход возвращается, теперь пора!.. Здесь, в заборе, я вынул доску. Лезь в дыру. Я просуну тебе ящик и сам буду дожидаться тебя здесь. Сквозь щель я буду следить за тобой. Когда пойдешь назад, держи направление вот на этот фонарь, дыра в заборе чуть правее его… Постарайся никому не угодить в лапы… А уж коли схватят… я тебя выручу! Только… ты не забыл адрес сына Бернардито?

– Нет, не забыл. Давайте ящик, дядюшка Метью…

Мальчик прополз в отверстие, проделанное в заборе. Фернандо просунул ящик, и Том, закряхтев, потащил его в темноту, где на фоне серого ночного неба слабо вырисовывались силуэты лебедок и строящихся кораблей. Припав ухом к щели в заборе, испанец не слышал ничего, кроме шороха ветра в голых ветвях садика. Где-то на причале, вероятно на борту «Окрыленного», раздался перезвон корабельных склянок, и соборные часы, словно в ответ, пробили полночь.

Фернандо стоял у забора, прижавшись к столбу. Ближайший фонарь качался над забором в полусотне шагов, и тень от столба прикрывала фигуру испанца. Патруль, обойдя верфь, снова вернулся к воротам. Солдаты ушли погреться в караулку. Где-то лаяла собака. Минуты текли томительно медленно. Кругом стояла тишина, и редкие, далекие звуки собачьего лая не нарушали, а словно подчеркивали эту глухую ночную тишь.

Внезапно во мраке, где над причалом вздымались мачты «Окрыленного», раздался окрик. Фернандо силился сквозь щель вглядеться в темноту. Он попытался кинжалом раздвинуть доски; крепкое дерево не поддавалось. Свет фонарей замелькал среди высоких помостов с кораблями. Послышался топот кованых сапог. Испанец уперся коленом в бревно, ухватился за шипы забора и, подтянувшись на руках, взглянул поверх ограды. Он увидел мальчишку, стремительно бежавшего к забору. Но мальчик ошибся в темноте и спешил, спотыкаясь, прямо на фонарь!

За мальчиком тяжело бежал моряк в широкополой шляпе и индейской куртке; он держал в руках длинный карабин. Преследователь был еще далеко от мальчика, но тот заметался перед забором, не будучи в силах разыскать спасительную дыру.

Фернандо колебался лишь мгновение. Одним прыжком он очутился внизу, под забором, на той стороне. Мальчишка отпрянул, но, узнав испанца, бросился к нему. Фернандо успел подхватить мальчика; он вскинул его на верхний край забора, и Томас Бингль, перемахнув через острые шипы, в полубеспамятстве скатился в садик и опрометью пустился бежать по задворкам.

Его спаситель выстрелил из пистолета навстречу приближающемуся врагу. Тот опустился на одно колено и вскинул карабин, в то время как испанец, ухватившись за железные шипы, напрягся, чтобы перескочить через них. В тот же миг в глубине верфи что-то ухнуло и глухо прокатилось по всей округе. Багровый сноп поднялся к небесам, и десятки огненных змей заструились в темноте ночи, озаряя ее вспышками, искрами и жадными языками пламени. Порывистый ветер подхватил летящие искры.

Первый мартовский рассвет еще не занимался над Бультоном, когда лондонский дилижанс приблизился к городу.

Норвард откинул занавеску от окна кареты и пристально всматривался во тьму, где влево от дороги темнели заснеженные деревья и строения Ченсфильда. Остальные пассажиры дилижанса мирно похрапывали на тряских сиденьях.

Вдруг встревоженный крик кучера разбудил всех пассажиров.

– В Бультоне опять пожар! Горит либо в порту, либо рядом с портом!

– Гоните лошадей! – свирепо проговорил Норвард, вглядываясь в неподвижное зарево, охватившее полгоризонта.

Тяжелая карета покатилась быстрее. Кучер поминутно стегал бичом по конским спинам, и вскоре под железными шипами дилижанса загремели камни бультонских мостовых.