Крушение империи - Роман Злотников (2022)

– Ну, когда перессал до ужаса, то не побежал, а начал отстреливаться куда-то в сторону противника, – сообщил я наиболее точную, по моему мнению, версию событий. Прапора переглянулись и тихонько рассмеялись. Но продолжить разговор нам не дали. Дальний конец строя суетливо зашевелился, а потом вдоль него разнеслась громкая команда.

Пока до меня дошла очередь, я успел немного заскучать. Само награждение проводил какой-то довольно рослый генерал армии. А когда я тихонько поинтересовался у соседей, кто это такой, они шепотом просветили меня, что это начальник Генерального штаба Огарков. Я задумался, вспоминая, что я про него читал. Мужик вроде как был правильный и толковый. И фронтовик. Впрочем, среди высшего военного руководства страны таких пока много. Не легендарных маршалов, конечно, скорее бывших взводных и ротных, но эти люди знают войну не понаслышке, а с переднего края… Кстати, он вроде как был категорическим противником ввода войск в Афганистан!

Очередь до меня дошла где-то через час. Я уже даже стоять измучился. Но как бы там ни было – она до меня таки дошла. После того как моим соседям-прапорам вручили по «Красной Звезде», остановились уже напротив меня, медалиста… Сколько, кстати, их у меня уже имеется? Четыре вроде как – школьная золотая, со Спартакиады две штуки да плюс олимпийская… С этой будет пять. А что – вполне достойно для двадцати лет. Ну так я ж вселенец/попаданец! Им априори рояли да плюшки положены!

Огарков окинул меня придирчивым взглядом и улыбнулся:

– Десантник…

– Старшина Марков, товарищ генерал армии! – гаркнул я, вытаращив глаза. Все как положено – лихой и придурковатый…

– Когда в Афганистан попал?

– В ноябре восемьдесят первого, товарищ генерал армии!

– Ну и что думаешь? Справится Советская армия с мужиками в широких штанах? – поинтересовался он с усмешкой. А я слегка разозлился. Юродивого, что ли, нашли, устами которого боженька вещает. Ну тогда – держите, не унесете.

– Никак нет, товарищ генерал армии!

В зале мгновенно повисла ошеломленная тишина. Вся свита Огаркова обалдело уставилась на меня. Да и не только она. Весь строй, который генерал армии уже прошел, вытянув шеи, пялился на молодого наглеца, ляпнувшего сущую ересь!

– Да как ты… – зарычал какой-то полковник, стоявший за левым плечом Огаркова, но тот резко вскинул руку, останавливая его, а затем уточнил:

– Уверен?

– Так точно, товарищ генерал армии, – если честно, я уже опомнился и сейчас страшно жалел, что не удержал свой поганый язык. Но, с другой стороны, а вдруг то, что я сейчас наговорю, как-то сможет повлиять на ситуацию в лучшую сторону. Какой она будет, эта лучшая сторона, я пока не представлял. Может, пораньше выйдем. Или, наоборот, сильнее поддержим Наджибулу… хотя там пока у власти «товарищ Бабрак Кармаль». Говорят, горькая пьянь. Ладно сказал «а» – нужно говорить и «б»…

– Это будет наш Вьетнам. Мы потеряем десятки тысяч людей и миллиарды рублей, а потом все равно нам придется уйти. Только после этого вместо спокойного и сонного Афганистана, каким он был раньше, на нашей границе окажется страна, переполненная оружием и людьми, которые благодаря нам очень хорошо научатся с ним обращаться. Причем руководить этими людьми будут вожди, завоевавшие славу и авторитет в войне с нами.

– Старшина! Закрой свой рот, а то… – снова взревел тот же самый полковник, но генерал Огарков резко развернулся и полоснул по нему гневным взглядом. Отчего тот осекся и замер, будто скорченный судорогой. Я же продолжал стоять и есть генерала глазами. Все, что мог – я уже сделал. И умного, и глупого. Дальше от меня ничего не зависит…

Огарков снова повернулся ко мне, окинул задумчивым взглядом, после чего не глядя протянул руку в сторону. И тот самый полковник вложил ему в руки красную папку. Генерал раскрыл ее, но не стал сразу читать, а сначала произнес: