Голый край - Антон Пешкин (2021)

– Майя, пожалуйста…

– Цыц! – оборвала его на полуслове. – Мне не нужны клятвы, но вот друзья нужны всегда! Будь моим другом, а, Снорри?

– Майя…

Здоровяк, снова заливаясь слезами, кинулся мне на шею, повалив на землю и рыдая.

– Маа-айя-а-а-а! – навзрыд протянул он, крепко обнимая меня.

Невольно засмеялась с этой картины маслом и приобняла своего теперь уже настоящего друга.

– И вы сюда идите, пиявки! – весело прикрикнула, распластав руки.

Кира, пожав плечами, упала рядом со мной, и я приобняла ее одной рукой. Варс же снова засмущался. Его щеки быстро покраснели, но, наткнувшись на мой прожигающий в нем лишнюю дырку взгляд, скромно лег рядом со всеми нами. Кое-как обхватила его руку.

– Пиявки, значит? – усмехнулась Кира.

– А я – самая жирная и вредная пиявка! – весело хохотнула.

– Значит, отряд пиявок! – воскликнул уже Снорри, шмыгая носом.

– Да… – улыбаясь, протянул Варс.

Солнце пригрело нас своими лучами, а с моря ветер принес запах соли. Все, что было до этого момента, казалось, было лишь страшным сном, от которого я наконец проснулась. Наконец-таки, судьба привела меня туда, где я нужна. К тем людям, которые дорожат мной не из-за родства, полезности или научного интереса, а просто потому, что я – это я.

Варс, трус и застенчивый малый, вечно прячущийся за старшего брата.

Снорри, ворчливый здоровяк, всю жизнь задиравший меня, а теперь рыдающий на моем плече.

Кира, девочка-бестия, умнеющая все больше с каждым днем только из-за своей вредности.

И я, Майя. Вороненок, дух соли, лгунья и предвестник бед, как обо мне говорят люди.

Да и плевать, кто и что говорит. Плевать и на то, что сама не знаю, кто я и откуда.

За меня это знают дорогие мне люди, и теперь они рядом со мной.

Глава 12: Становление

Жизнь продолжалась. Так же, как и прежде, время неумолимо шло вперед, люди постепенно оправились от потрясших деревню событий и вспоминали все случившееся только лишь как еще один плохой день.

Впрочем, забыли не все. Как и прежде, оставались те, кто видел во всем вокруг происки темных сил. Для многих из них этим злом была я, остальные же просто были чуть дальновиднее и настороженнее, чем большинство.

И таким был мой отец.

Солнце еще не встало, когда он грубо растряс меня, спящую в своей небольшой, жесткой кроватке. С трудом смогла продрать глаза и взглянуть на его лицо, скрытое в темноте ночи. Взгляд у него был, увы, недобрый.

– Просыпайся! – полушепотом произнес. – Вставай, быстро!

Что-то случилось. Буквально нутром почувствовала что-то нехорошее в его голосе. Но к чему тогда этот шепот? Боится разбудить маму? Разве бежать нужно не всем вместе?

– Пап..?

– Вставай, я сказал! – грубее оборвал он и резко скинул с кровати за руку.

С, приглушенным меховым ковром, грохотом упала на пол прямо у его ног. Однако отец был непреклонен и, схватив за плечо, также резко поднял на ноги.

– Оденешься на улице, – прошептал и кинул мне штаны. – Обувь не трожь.

Сказать, что я ничего не понимала, значит, ничего не сказать. Но спорить с отцом, явно злящимся за что-то, было страшнее.

Кое-как подпоясала платье и выбежала за ним на улицу. Луна убывала и в это время суток почти спряталась за горизонтом, так что с трудом могла различить в этой темноте хоть что-нибудь.

– Идем, – папа поманил рукой.

Едва поспевая за его огромными шагами, на ходу стала натягивать широкие штаны на босые ноги. Силуэт отца все время маячил впереди и иногда сбавлял скорость, чтобы я не отстала от него окончательно.

Он был босым, как и я, а торс был обнажен. Родитель оглянулся, остановился, а затем грубо схватил за плечо, чуть ли не потащив за собой.