Игры века - Люси Пьерра-Пажо (2017)

Фиакр остановился на едва освещенной улице. Они вышли. Кармина подняла крышку канализационного люка, достала из кармана люксоматон и сказала:

– Нам сюда!

Натанаэль наклонился. Перед ним зияла черная дыра, откуда шел неприятный запах.

– А куда мы идем?

– В «Бродячее кафе». Сегодня состоится собрание, вход только по приглашениям. У меня его нет, но Антонен рассказал мне, как обойти контролеров. Там будет Фиори. Я хочу с ним поговорить. Объяснить ему, что Либертэ дважды спасла мне жизнь. Что нужно дать ей шанс.

Зажав люксоматон в зубах, Кармина стала аккуратно спускаться вниз. Натанаэль последовал за ней, закрыв крышку люка. Они шли в тишине. Лясникамка морщилась от боли. Испытания не прошли бесследно: у Кармины остались здоровенные синяки на боках, они напоминали о себе при каждом движении.

Вокруг было сыро, мерзкий запах усиливался. Наконец они оказались в узкой трубе, где было совершенно темно и с трудом можно было встать во весь рост. Текла грязная вода. Рядом пронеслись несколько здоровенных крыс: их явно побеспокоили непрошеные гости.

– Бойни, кладбище, башня Верна, а теперь еще и канализация! – воскликнул Натанаэль. – Кажется, я видел все самые мрачные и опасные места в этом городе.

Кармина остановилась перед железной дверью, на которой стоял красный крест, и повернулась к нему.

– Обещаю тебе, когда с этой историей будет покончено, пойдем ужинать в «Европу и Пасифаю», отправимся танцевать на Монмартр и прокатимся на большом паромобиле по Елисейским полям. Я сделаю всё, чтобы ты забыл эту историю как страшный сон. Клянусь тебе!

Кармина сжала его в объятиях. Натанаэль предпочел бы, чтобы это мгновение тянулось как можно дольше. Он мог часами вдыхать аромат ее волос. Но лясникамка уже высвободилась и открыла дверь.

– Добро пожаловать в катакомбы Лариспема. Поздоровайся с этими господами!

Здесь было так же темно и сыро, но пахло уже не так плохо, как снаружи. В коридорах лежали груды человеческих костей – черепа, выстроенные ровными рядами, смотрели бездонными глазницами. Это были останки многих поколений парижан, перенесенные сюда с закрытых кладбищ. «Не так уж страшно. Скорее печально», – думал Натанаэль, непрестанно оборачиваясь, чтобы убедиться, не идет ли кто-нибудь следом. Время от времени они спотыкались о чьи-то кости. Подмастерье случайно толкнул ногой череп, тот, словно мяч, прокатился по коридору. «Пожалуйста, простите», – прошептал он и сам удивился своим словам.

Наконец они оказались в большой комнате с облезлыми стенами, освещенной свечами. До них долетел звук разговора.

– Мы пришли.

* * *

Сэвер закрыл за собой дверь. Либертэ упала на кровать и разрыдалась. Наконец она могла выплеснуть обиду, боль и отчаяние, которые охватили ее. Мастерица понимала, что плакать бессмысленно, и всё же лила слезы.

Устав плакать, она принялась думать, как действовать дальше. Ее пока не перевели в тюрьму – возможно, ее роль в деле еще не установлена. Но рано или поздно это случится, Сэвер уже взял след. Меньше чем через сутки он узнает, что книги д’Омбревиля исчезли из Красного сектора, а у Жюстена стерли память. Также скоро выяснится, что кто-то вскрывал Дэлу. Всё это доказывает ее вину. Нужно бежать, другого выхода нет.

Либертэ стала лихорадочно собирать вещи. Положила в сумку инструменты, решила не брать подарки Синабра, оставила на месте изумрудный платок. Достала письма матери и книги д’Омбревиля, разорвала их на мелкие кусочки и выкинула в окно. Обрывки бумаги закружились в воздухе, как стая бабочек, упали на землю и под каплями дождя и колесами паромобилей превратились в серую кашу. Переплеты также отправились в окно. Сильный ветер подхватил их и унес в неизвестном направлении. Мастерица распорола подкладку куртки, положила туда книгу и зашила шов. Оставалось найти способ выбраться.