Узкий лиф был густо расшит серебряный нитью. Узенькие лямки практически сливались с ее лунно-белой кожей. Платье имело очень глубокий вырез, в нижней части которого серебряное шитье служило оправой для небольшого сапфира, по оттенку совпадавшего с камнями тиары. Пышный длинный подол тянулся по полу, и в тишине было слышно, как шелестят его складки.

Неста шла с высоко поднятой головой, что подчеркивало ее длинную изящную шею. Губы, накрашенные ярко-красной помадой, застыли в кошачьей улыбке, а подведенные глаза цепко оглядывали собравшихся, следивших за каждым ее шагом.

Казалось, Неста вся светится от сосредоточенности. Она изумительно владела собой.

Фейра с Ризом уселись на троны. Неста и Элайна встали у подножия, между Кассианом и Азриелем. Кассиан не решался сказать Несте ни слова. Он даже не смотрел на нее – на великолепное тело, выставленное для всеобщего обозрения. Тело, которым он столько раз наслаждался. Просто чудо, что на ее шее не осталось следов его губ.

Он не решался взглянуть и на Эриса. Один мимолетный взгляд выдал бы всю их игру. Даже ее запах (правильнее сказать, его запах, – с удовлетворением думал Кассиан) был тщательно скрыт маскировочным заклинанием, дабы Эрис ничего не почуял.

– Да пребудет с вами благодать Дня зимнего солнцестояния, – произнесла Фейра.

Кейр вышел вперед и низко поклонился:

– Позвольте высказать мои поздравления.

Кассиан прекрасно знал: в словах этой мрази не было ни капли искренности.

Эрис – их почетный гость – встал рядом с ним.

– Позвольте и мне поздравить вас обоих от своего имени, от имени моего отца и всего Двора осени. – Он наградил Фейру заученной придворной улыбкой. – Отец будет приятно взволнован этой новостью.

Губы Риза сложились в жестокую полуулыбку. В глазах исчезли все звезды.

– Уверен, так оно и будет.

Никакого вежливого фасада. Пока Фейра и их ребенок находились здесь, верховным правителем Двора кошмаров был он. Каждого, кто посмеет им угрожать, ждала мгновенная смерть. Кассиан знал: Риз с наслаждением устранит любую угрозу Фейре и их нерожденному малышу.

– Музыка, – произнес в пространство Риз.

Оркестр, спрятанный за ширмами в мезонине, послушно заиграл.

– Приступайте к пиршеству, – чуть возвысив голос, распорядилась Фейра.

Толпа рассеялась. Собравшиеся поспешили к столам.

У возвышения остались лишь Эрис и Кейр. Оба даже не взглянули в сторону Мор, хотя та с презрением смотрела на них. Ее красное платье было языком пламени в сумраке зала.

Кассиан, облаченный в черные доспехи, ощущал себя похожим на зверя с резных колонн, подпиравших своды зала. Он тщательно расчесал волосы, но не стал их скреплять. На этом его приготовления к празднеству окончились. Почти весь день он думал о том, с каким наслаждением содрал бы с Эриса кожу живьем, лоскут за лоскутом. По его мнению, Риз и Фейра переступили черту дозволенного, попросив Несту отправиться с ними. Кассиан любил их обоих, но им следовало поискать иной способ упрочить союзнические отношения с Эрисом. Каким именно, он не знал.

Хорошо еще, что Бриаллина и Косфей пока не предпринимали никаких действий. Однако чутье подсказывало Кассиану: это затишье скоро кончится и противники сделают следующий ход.

– Танцуйте, – распорядилась Фейра, и ее голос прогремел как полуночный гром.

Собравшиеся разбились на пары и послушно задвигались в танце. Хвала богам, Кейр тоже отправился танцевать.

– Минутку, Эрис, – растягивая слова, произнес Риз, и в его руках появилась длинная черная шкатулка. – Прежде чем ты отдашься веселью, хочу вручить тебе подарок по случаю Дня зимнего солнцестояния.

Кассиан сохранял внешнее бесстрастие, но внутри у него все бурлило. Риз решил сделать подарок этому паршивцу?

Поток черного ветра перенес шкатулку к Эрису. Ветер не исчез, а окутал гостя. Кассиан понял: Риз скрывал Эриса от посторонних взглядов. Особенно от взгляда Кейра.