Замок без ключа - Александр Бушков (2021)

– Странные вести, ваше величество, – сказал он, оборачиваясь к Сварогу. – Гонец доложил, что прямо к нам направляется Бади Магадаль. Если она не свернет с пути, вскоре будет здесь – а не похоже, что она собирается сворачивать, скачет «полетом ворона»…

То же самое удивление отразилось на лицах всех, кто сидел за Главным Ковром, не исключая и Яны: она прекрасно знала, о ком идет речь, Сварог ей о Заблудившейся Всаднице рассказал сразу после поездки на Тропы. Он подозревал, что и его собственная физиономия образцом бесстрастия служить никак не может: по авторитетному объяснению Барзая, Бади Магадаль, сколько люди ее помнят, никогда не объявлялась среди многолюдства. Всегда ее видели в местах глухих, где стояли два-три шатра табунщиков, охотников или рыбаков. И никто ее не боялся, потому что никогда никому не сделала зла. Наоборот, если принимала приглашение разделить трапезу у костра, это считалось хорошим предзнаменованием. Ходили еще слухи, что она порой крутит недолгие романы со степными красавцами – и Барзай говорил, что не всегда это сказки. Но то, что она объявилась при таком многолюдстве, – вещь неслыханная…

– И что вы намерены делать, тилерн[3] Гургата? – спросил Сварог с любопытством.

– Ничего, государь, – пожал вождь плечами. – Никто не знает, действует ли на нее здешнее оружие. Потому что никто в нее никогда не стрелял и не пытался ударить саблей – зачем? Вреда от нее никакого, а польза иногда бывала – то заблудившегося в степи малого ребенка отыскать поможет, прежде чем до него доберутся волки, то посоветует зелья, чтобы остановить падеж ягнят… Люди к ней спокойно относятся. Хотя мы знаем, почет и уважение токаму[4] Байзару, – он коротко поклонился помянутому, – что она не просто человек, это дела не меняет. Посмотрим, с чем приехала, ведь первый раз такое лет за двести с тех пор, как она объявилась…

– Вот она! – воскликнул кто-то.

Теперь и Сварог видел всадника на высоком гнедом коне, уже скакавшего коротким галопом по широкому проходу меж ковров. Скоро можно было уже рассмотреть, что это не всадник, а всадница. И расслышать стук копыт – за ней словно бы катилась волна тишины, расположившиеся на коврах ратагайцы замолкали при ее приближении и долго еще молча глядели вслед.

Вскоре она достигла того места, где спешился гонец – его легко было определить по взрытой копытами земле, там, где гонец на всем скаку осадил разогнавшегося рыжего. Натянула поводья, спрыгнула с седла (ну да, подумал Сварог, она достаточно долго общалась с ратагайцами, чтобы узнать их обычаи), пошла прямиком к ним, не особенно спеша, но и не медля. В точности такая, какой запомнилась Сварогу: темноглазая и светловолосая, совсем молодая красавица. И одежда та же: кафтан, отороченный незнакомым мехом, пятнистым, желто-черным, высокая шапка с такой же меховой оторочкой, с которой свисают на золотых цепочках затейливые подвески. На поясе из чеканных блях, похоже, серебряных – сабля с рукоятью из желтоватой кости, украшенной золотыми накладками и самоцветами и длинные узкие ножны столь же богато отделанного кинжала, разве что его рукоять выточена, такое впечатление, из янтаря. Над левым плечом – высокий сложный лук. На груди ожерелье из крупных неотшлифованных рубинов, браслеты и серьги в том же стиле. Сварог этих драгоценностей не помнил – скорее всего, не обратил внимания.

Она остановилась в шаге от ковра, смотрела словно бы выжидательно, словно не знала, как ее здесь встретят.

Гургата оказался на высоте: с непроницаемым лицом, будто они встречались что ни день, показал на ковер и произнес уже знакомую Сварогу фразу (означавшую здесь не только гостеприимство, но и расположение):

– Для странника всегда найдется место.