Замок без ключа - Александр Бушков (2021)

…Жизнью ратагайского шамана во многом руководит свод неписаных правил, берущих начало, как о самых разных вещах принято говорить, «с начала времен». Шаман не имеет права не то что владеть, а и прикасаться к золоту, серебру и самоцветам. Не обязан ходить в рубище, жить в нищете и питаться сухой корочкой – но и богатства ему не полагается, скота следует иметь ровно столько, сколько нужно для нормального пропитания (конкретных запретов на еду и питье нет, но умеренность соблюдать следует). Аскетизм, в чем-то подобный монашескому, особенно братии из «нищенствующих» орденов. С одним существенным отличием – шаману дозволено и семью заводить, и род продолжать. Способностей своих он лишится (говорят разное, одни – что всех, другие – что большей части, самих шаманов расспрашивать на этот счет никто пока не осмелился), если будет неписаные правила не соблюдать. Тут опять разнобой: некоторые считают, что – сразу и бесповоротно, другие – что бывают сначала предупреждения.

В общем, Сварог, все это давно знавший, нисколечко не удивился, придя к шатру Барзая – скромному, едва ли не дерюгой крытому, хоть и стоявшему неподалеку от роскошных, огромных и богатых шатров тилерна, вождей и знати.

Костерок весело горел под старинным чугунным котелком-треножником на высоких затейливых подставках, но вода для чая еще не вскипела. Опустившись на кошму по другую сторону треножника, Сварог, хотя и постарался не показать виду, удивился не на шутку: Барзай за то недолгое время, что они не виделись, изрядно изменился, и не к лучшему. Вчера он ничуть не выглядел изможденным – а сейчас исхудал так, словно голодал пару недель на необитаемом острове: кафтан висел на нем мешком, кожа на лице обтягивала кости, державшие мешочек с чаем пальцы казались иссохшими птичьими лапами. Но выглядел он бодрым, движения – энергичными, как встарь.

Вода закипала, и Сварог помалкивал – во время столь важного дела, как приготовление чая, говорить не полагается, ни о важных и серьезных вещах, ни тем более о пустяках. Терпеливо дождался, когда вода вскипела, заклокотала пузырями. Барзай горстью высыпал чай, водя ладонью по кругу, приговаривая под нос что-то необходимое, накрыл котелок литой чугунной крышкой, словно бы фыркнул на огонь – и костер погас так, словно на него выплеснули ведро воды.

– Ну вот, скоро будет добрый чай, – сказал Барзай. – Я слышал, удачная была охота?

Сварог кивнул:

– Я лучник никудышный, так что попросту бродил у озера. Жене очень понравилось.

– Чем бы молодежь ни тешилась… – философски сказал Барзай. – И слышал я еще, Барлая видели, погань степную? Давненько не объявлялся, с последнего раза годы прошли…

– А знает кто-нибудь, что за беду он на этот раз сулит? – спросил Сварог тихо.

Шаман мотнул головой:

– Никто никогда не знал, так уж с начала времен повелось. Одно можно сказать: беда будет. И вовсе не обязательно, что она коснется Пушты. Тут бывает по-всякому: иногда Барзай беду сулит тому месту, где показывается, а иногда – тем, кто его видел. Это все знают. Ты бы поберегся. И жене поберечься посоветуй.

– Как? – спросил Сварог.

– А вот этого никто не знает. Не зная беды, не знаешь, как и уберечься. С оглядкой живи. Будь ты ратагайцем, бы сказал: поводья держи крепко, не расслабляй рук. А так… Ногу ставь осторожно, никуда не спеши очертя голову, на рожон не лезь. Туманно сказано, я понимаю, но иначе не получается, не посетуй… Иногда видится, как на ладони, а иногда в тумане бредешь, сам толком не понимаешь, что и видишь. Ага, доспело… – он снял крышку с котелка, поварешкой на короткой ручке наполнил глубокие деревянные чашки и подал одну Сварогу. Усмехнулся: – Что смотришь? Плохо выгляжу, да, тут уж никуда не денешься…

– Что-то неладно? – тихо спросил Сварог.