Новая Атлантида (сборник) - Коллектив авторов

«Ты знаешь, Юлисб, как страстно я любил тебя еще за три года до нашей свадьбы. Ты знаешь также, что с тех пор, как нас соединяют священные узы, моя любовь не только не уменьшилась, а разгорелась с новой силой, что обладание, утоляющее страсть почти всех любовников, лишь увеличило мою. Ты знаешь, наконец, что за четыре года, прожитые с тобой, я доказал тебе, что чувство мое – такое нежное и прочное, какого только может ждать жена от своего мужа. Я был уверен, что ты питаешь ко мне те же чувства, в чем тысячу раз ты мне клялась, и что страсть твоя равна моей; но, несмотря на то что ты стала мне неверна, я все же думаю, что обладал лучшей частью твоего разделенного сердца, что ты была соблазнена тонкою хитростью вероломного Фланибаса, который бесчестным путем побудил тебя совершить преступление, которого ты по собственному побуждению никогда не совершила бы. Прошло не более двух часов, как мне стала ясна вся правда: я узнал, что ему никогда не удалось бы заставить тебя удовлетворить его незаконные желания, если бы он самыми подлыми способами не заставил тебя поверить, что я причинил тебе зло и совершил с его женою тот проступок, который твое ни на чем не обоснованное возмущение и несправедливая жажда мести заставили тебя совершить с ним. Если бы я раньше узнал все это, ты не была бы здесь и не испытала бы этого позора; я простил бы тебе оскорбление, нанесенное нашему супружескому ложу, и сумел бы так хорошо скрыть твое преступление, что тебе не пришлось бы подвергаться этому суровому и постыдному наказанию. Но ведь прошлого вернуть невозможно и не в моей власти целиком освободить тебя от предназначенного наказания, которому ты должна быть подвергнута во имя законов родины, которой ты нанесла тяжелое оскорбление, я же, по крайней мере, сделаю для тебя все, что могу. И если текущие из твоих глаз слезы действительно свидетельствуют о твоем раскаянии и если верно то, что в твоем сердце сохранился остаток той искренней любви, в которой ты столько раз клялась мне и давала столько ясных доказательств, и, наконец, если ты обещаешь навсегда и безраздельно отдать мне свое сердце, что снова вернет мне счастье, я постараюсь назначенное тебе наказание принять на себя. Говори, Юлисб, чтобы твое молчание не было признаком того, что ты мало меня любишь». Сказав это, он замолчал. Его жена еще больше залилась слезами и некоторое время не могла вымолвить ни слова, но, наконец, повернувшись к нему, ответила: «Молчание мое, чересчур великодушный Брамистас, – доказательство не того, что я мало люблю тебя, а скорее отчаяния. Я оскорбила тебя вопреки священным законам справедливости и чести. Почему, слишком великодушный и достойный более верной жены, муж, заботишься ты о коварной изменнице, давшей волю оскорбительной для тебя мести? Зачем тебе страдать от ран, заслуженных мною? Нет, нет, Брамистас, которого я не смею больше назвать своим супругом, не заботься более о несчастной, заслуживающей лишь твоего гнева, а не сострадания, несчастной, которая, однако, всеми силами души готова перенести самые жестокие муки и даже покончить со своей несчастной жизнью, лишь бы искупить свое преступление. Перестань, перестань же ранить мое сердце доказательствами доброты и несравненного великодушия. Брось это вероломное сердце на произвол горя, поглощающего его, и вечных угрызений совести, испытываемых им от ужаса его ошибки, не противься больше законному наказанию, суровость и строгость которого я больше чем заслуживаю».

Эти речи вызвали слезы всех присутствующих, но, наконец, муж заставил привязать себя вместо жены и, обнажив половину своего тела, принял удары, предназначавшиеся преступнице. Все остальные также были одновременно наказаны, а затем их заставили три раза обойти вокруг суда. Они были так жестоко избиты, что кровь текла из их ран. После экзекуции их отвели обратно в тюрьму.