Длинные версты - Владислав Конюшевский (2021)

Матвеев фыркнул в ответ:

– Сего правителя народ при жизни в святые произведет и молиться на него станет. Но таких не бывает. Никто не решится стрелять приближенных к себе власть предержащих… Даже если они, как вы выразились – «зажрались».

Сдержаться у меня не получилось:

– Еще как бывает. И вы, батенька, получается, не монархист, а… – чуть было не ляпнул «сталинист», но, вовремя прикусив язык, вывернулся: – Обычный государственник. Из тех, что ближе к большевикам-жилинцам. А к монархистам себя причисляете от неполного знания ситуации. Кстати, вы с комиссаром не говорили на эту тему?

Собеседник отрицательно качнул головой:

– Знаете, как-то не пришлось. Вначале, честно говоря, я сильно опасался признаваться в своих политических предпочтениях. Уж больно слухи нехорошие о красных ходили. Тем более о красных матросах. Но потом понял, насколько эти слухи не соответствуют действительности. Да и вы на вечерних собраниях такие вещи говорили, что я был просто поражен. Поэтому и решился открыться…

Увидев в окно идущего к хате Лапина, я подытожил:

– Хорошо. Сейчас у нас времени для нормального разговора нет. Мне надо уезжать. Но через пару-тройку дней вернусь, тогда продолжим. – И обращаясь к вошедшему Кузьме, сказал: – Комиссар, обрати внимание на товарища Матвеева. Как с Таганрога вернемся, надо будет плотно с ним пообщаться. В основном тебе.

Деловито настроенный и скрипящий ремнями Лапин не удивился, лишь уточнив:

– По поводу?

– Да он только что своими словами неофициальный партийный гимн исполнял. Акапелльно, без рифмы и текст несколько переврал, но сдается мне, что вы друг друга поймете.

Комиссар заинтересованно посмотрел на бывшего подполковника, а тот несколько растерянно спросил:

– Что за гимн?

– А это тебе помощник комиссара Шульгин пояснит. Скажи, что я приказал. И запевалу с гармонистом пусть подтянет. Для лучшего, так сказать, звучания. Ну а ты, боец особого батальона морской пехоты, после этого решишь, насколько тебе с нами по пути. Или, глядишь, может, Саратов больше привлечет?

И я пошел к мотоциклу, насвистывая: «Забота у нас простая…»

Глава 7

А в Таганроге на меня нагло и дерзко покусились. Э-э… нет, не так. Звучит, будто я юная девственница, которую гопники в подворотне попытались того-этого… Посягнули? Хм… тоже не то. Ладно, в общем, говоря казенным языком протоколов – в Таганроге на товарища Чура было совершено покушение. Разумеется, не сразу. Изначально все было просто замечательно. Хотя, наверное, надо по порядку.

Батальон, как я уже говорил, остался на своей базе в Покровке. Я просто не видел смысла переводить его в город. Опять-таки, что в Покровке, что на хуторах, всегда можно оказать селянам посильную помощь (или совершить взаимовыгодный обмен) и иметь с этого приварок к котлу. А в городе придется всем сидеть на невкусном пайке.

Именно поэтому в Таганрог выдвинулись экипаж БП, отделение охраны, броневик и я с комиссаром на мотоцикле, возглавляющие все это шествие. По прибытии доложился командующему. Матюшин, рассчитывая, что мы просто вернемся, никак не думал, что даже при возвращении можно столько наворотить. Особенно его впечатлил даже не сбитый аэроплан и не уничтожение вражеских кавалеристов, а то, что мы усилили и вооружили верных людей в Володаеве.

А уж когда мы вышли на улицу, при виде броневика он весь изошел на слюну, но я суровым взглядом оборвал начинающиеся поползновения. Поэтому Анатолий Иванович, задумчиво похлопывая ладонью по металлу боковой башенки, лишь спросил:

– А вот эту трещину в броне и дырку заделывать будешь? И чем это вы его так расковыряли?

– Такой же автоматической скорострелкой, что на «Братишке» стоит. Мы ее на грузовик установили и теперь имеем мобильное средство борьбы с вражеской бронетехникой.

Командующий восхитился: