Княжич - Андрей Минин (2021)

– Кхм, кхм, – быстро залистал гроссбух бухгалтер, ища нужную страницу. – Вот! – воскликнул он, найдя подчёркнутое несколько раз место. – В последнем отчёте сказано, что помимо мха он начал выпуск лекарств на его основе. Потом ещё, – перевернул он страницу, смочив пальцы слюной, – ему дали разрешение на вырубку леса, с последующей посадкой на их место саженцев, и он начал выпускать на рынок Сибири свой паркет и половую доску.

– Это всё? – хмурился князь, не ожидавший такой хватки от внука.

– Нет, – утёр пот платком бухгалтер. – Помимо этого он продаёт закатанные в банки маринованные овощи со своих теплиц. Огурцы, помидоры, перец… – продолжал он перечислять, пока у всех за столом не сложились морщинки на лбу.

Жена же отца обсуждаемого мальчика и мачеха Семёна сидела рядом с мужем и яростно сжимала кулачки.

Многие видели, как ходят скулы Людмилы Ильиничны, но виду не подавали.

Паршивец с каждым днём становится всё богаче и влиятельней, а план по его уничтожению так и не готов, уже не могла она спать, боясь, как бы Семён не рассказал ту её тайну, что случайно узнал. Не раз и не два просыпалась она в холодном поту последние годы, боясь, что к ней явятся святые отцы, по наущению пасынка.

Да, она и раньше его не любила, но попытки убить начала после того, как он…

Женский день. Общие бани. Из разговора холопок

– Ох, ты как сказанёшь так сказанёшь, Наташка!

Сидели в общем помещении парной больше десяти голых, пропотевших женщин, отдал бы любой мужчина руку, чтобы посмотреть на это. Встала говорившая с лавки и прошла сквозь клубы пара, что скрадывали очертания её фигуры, давая разыграться воображению.

– С чего ты вообще это взяла? – покачала головой красавица, поддав парку.

– Ай! Ох, ох, – заработали вениками более старшие женщины, что пришли сюда не столько языками почесать, сколько помыться.

– А как же, если не так? – пискнула та самая Наташка, с грацией кошки разлёгшись на полке и потянувшись. – Разве он не сбежал в лес, только увидев жену? Осерчал, как есть осерчал Семён Андреевич. Точно говорю!

– А какая она умелица-то! – поддержали Наташку её подружки. – И с детьми ладит, и шьёт на загляденье. А как хозяйство ведёт! Сколько советов дельных дала? Зря он это, ох зря.

– Да. Это с её подачи мы установили ветряные мельницы и запустили ещё несколько теплиц, увеличив выпуск маринадов в два раза.

– И огурчики поспевают так же, как и у господина. Две недели и готово, – поддакнули с верхних полок. – И вкусные какие! Хрустят-то как, как хрустят!

– Жаль её. Мается девка, – покачала головой бабуля, что вошла в парную позже остальных и до сего момента только прислушивалась. – И что у них в доме творится, интересно?

Детали этого разговора быстро дошли до ушей хозяюшки фермы, и не одна тарелка была разбита, ждал Семёна тёплый приём по возвращении.

* * *

Сидя вечером на поляне, которую мы выбрали для ночёвки, я корпел над одним из котелков, подвешенным над костром, и думал, не забывая помешивать гречку.

Почему я так бездумно начал расширяться? Почему начал тратить деньги на покупку холопов, техники, строительство? Почему?

Ведь если хорошенько поразмыслить, то выходит, что это опасно. Да, нападать на меня не будут. Связываться с родом Смирновых из-за мелкой фермы резона нет. Но вот попытаться вынудить продавать мою продукцию только им или сбить цену, навязать какие-то свои условия местные бояре попытаются, тут и к гадалке не ходи.

Так зачем я затеял это? Сидел бы себе тихо в личном уголке тайги да продавал потихоньку мох… Да-а. Задним умом все крепки, теперь-то я понимаю, какую ошибку совершил. Свобода в голову ударила, вот и наворотил дел.

– Блин, – зачерпнул я полную ложку и попробовал бульон на вкус.

Соли хватало. А вот мясо в грече ещё резиновое. Нужно ещё поварить, посмотрел я на других мужиков, что назначены кашеварами на сегодня. У них дела шли не лучше.