Княжич - Андрей Минин (2021)

– Может, стоило дождаться ответа хана? – нежно спросила Алиса, поглаживая меня по голой груди. – А не отправляться гулять по просторам Сибири на этом твоём чудовище? – Полностью переползла она на меня, целуя в шею и грудь. – Юлиана расстроилась. Лягушек теперь будет нам в кровать подкладывать, как вернёмся.

– Она вечно не даёт нам уединиться, вредина такая. Пусть дома сидит. У неё ещё школа. А хан подождёт… Никуда не денется.

В круглом иллюминаторе дирижабля проносились кучерявые облака, завораживая взгляд, но молодым людям было явно не до любования красотами.

– Это только у нас дети всё ещё учатся, а в городе у них уже каникулы, – коварно поцеловала она меня в ушко, став его покусывать и мурлыкать при этом.

– Больно жирно три летних месяца отдыхать. Им и одного августа хватит, – проворчал я, довольный. – Кошечка моя.

– Мяу?

– Мур.

* * *

– Разруха, безнадёжность и тоска…

– Деревня Красный Кустарь, ваше благородие. Я здешний староста, – ломил передо мной шапку крепко сбитый мужичок, поднятый по тревоге собаками и односельчанами, как только те заметили наш дирижабль в небе, сейчас прикрученный к якорям на земле. – Михасем все зовут, и вы зовите. – Хмуро пересчитывал он, судя по шевелящимся губам, всё появляющихся и появляющихся из нутра «Семёна I» дружинников. – Проверка аль какая, а я и не знаю? Так у меня всё в порядке, – почесал он затылок. – Больных и калечных нет. Подати платим исправно. Капище, как то велено было – убрали, – переступил он с ноги на ногу. – Тати ужо как два года не захаживали. Всё чин чинарём.

– Я не проверка, – покачал я головой, смотря на покосившийся забор деревни и выглядывающие над ним головы ребят помладше, с любопытством глазеющих на невиданных гостей. – Сосед я ваш. Хозяин фермы по производству и переработке мха, принадлежащей раньше семье Зориных. Может, знали таких?

– Как не знать? – подтвердил староста. – Нам лекари не по карману, вот и лечимся тем мхом. Припарки из него чудеса творят. Радикулит вот отступил, как не бывало, – погладил он свою спину.

– Вот. Теперь я мох выращиваю. Уже год как, после того как они сгинули, пусть земля им будет пухом.

– Пусть, ежели что, хоть и гниловаты они были по натуре, втридорога товар продавая, – перекрестился он. – А пожаловали-то к нам зачем, благородие? Нужда какая?

– Познакомиться, торговлю наладить.

– Так нам и торговать-то нечем, – развёл руками Михась. – Ярмо своё несём, мытарям наместника всё отдавая. Должны понимать.

– Это я вижу, – покачал я головой.

Ни света, ни газа в деревне нет. Я уж не говорю о канализации или каком-то производстве. Только три десятка покосившихся, потемневших от времени срубов, благо хоть крыты они были шифером, а не землёй и травой, как я боялся.

– Чем же вы тут живёте тогда? – удивился я.

– Токмо молитвами, – поцеловал он крест на груди.

– Молитвами сыт не будешь, – кривовато улыбнулся я.

– Это само собой, – веско покивал староста. – У нас и коровки имеются, и свиньи с курями. Всё как след, чай не голытьба какая.

– Э-э-э… – Переглянулся я с Алисой. – А мыто чем платите?

– Золотишком, – признался Михась. – Нам-то оно не надобно, а мытарям только в радость, если мы им жёлтый металл заместо яиц и пушнины отдаём. Тутово в ручье и намываем, благо не пересыхает никогда и аж зимой-летом мыть можно. Даже наши сорванцы справляются, – кивнул он на головы малышни над забором.

– И лишка не остаётся? Всё как налог отдаёте? – с подозрением спросил я.

– Так, а зачем тебе это знать, отрок?

Из благородия стать отроком. Быстро он пластинку сменил.

– Торговля, – улыбнулся я хитрому старосте. – Мы можем поставлять вам лекарства, помогать с лечением больных, скупать не только золото, но и ту же пушнину, поставляя взамен всё то, что производим на месте и что закупаем в Сибирске. Одежда там, туалетная бумага. Ещё раз повторю, без накруток.