Гром победы - Дмитрий Старицкий (2016)

– Швицкого горного института. За периодический закон элементов. Без защиты.

– Так вы и есть тот самый рецкий самородок, о котором писали в газетах?

– Кобчик. Савва Кобчик. Барон Бадонверт. К вашим услугам.

– Зиг Лестверт. Приятно познакомиться. А я вот недоучившийся студент-химик. У меня рано умер отец, и пришлось идти служить. Иначе сестры остались бы без приданого. А так я не хотел быть военным.

– Я тоже не хотел, – усмехнулся я. – Но пришлось. Война.

– Так не хотели, как я посмотрю, что уже имперский рыцарь, – засмеялся полковник.

– Просто я, полковник, исповедую жизненный принцип: если начал что-то делать – делай это хорошо. Вы «-верт» в первом поколении?

– Во втором. Отец дослужился до генерала, – честно ответил он. – А вы?

– Я в первом, – ответил я честностью на честность. – А так я деревенский кузнец по жизни.

– Да ну?.. – не поверил он.

– Ушедшие боги свидетели, что до призыва в армию я даже писать по-имперски не умел.

Тут аэроплан пролетел над замаскированной батареей «элик» и, скинув на нее длинный ярко-желтый вымпел, развернулся на север.

– Теперь осталось только ждать, – произнес я и вынул из кармана часы. – Час туда, час обратно… Возможно, там посадка… ориентируемся, что прилетит он к нам через два-три часа.

– И все это время ваши орудия будут молчать?

– Именно, – ответил я. – Ибо бить надо не абы как, а точно и согласованно. Вы готовы пойти в атаку?

– На столько рядов проволоки? Я не мясник, как некоторые командиры.

– Проволоки не будет, – пообещал я. – Пробежитесь, как по проспекту. Но, как я понимаю, пообещать – еще не значит жениться. Ждем.

– Чего ждем? – буркнул полковник, которому надоели мои недомолвки.

– Много чего ждем… К примеру, того момента, когда мои снайпера перебьют весь командный состав противника. Но об этом можно только мечтать.

За разговором я продолжал в перископ изучать позиции противника, время от времени сверяясь с журналом боевых действий и делая пометки в блокноте.

А выше наката укрытий все не унималась канонада. Буран огня и стали гулял по верху наших траншей, в которых жались к земле одни только редкие наблюдатели. Остальные солдаты все давно попрятались по блиндажам и «лисьим норам». Мать сыра земля не выдаст, защитит… В крайнем случае и похоронит без проволочек.

Ждал я и результатов воздушной разведки, но, видимо, не пробиться сейчас ко мне посыльному с батареи сквозь такой плотный огонь. Забился где-нибудь боец в щель, судорожно сжимая медную капсулу вымпела, и молится всем ушедшим богам разом.

И все думал я, переживал: как там Вальд справляется? Нормально ли бригада добралась? Правильно ли я поступил, отправив его вместо себя на направление главного удара? С другой стороны, Вальд со мной с первого дня сколачивал бригаду, и на полигонных учениях он чаще играл за наступление, чем за оборону. И в забавную военную игру «командир убит» тоже отличился. Опыт вождения подразделений бронетехники у нас одинаковый. К тому же майор храбр, умен и решителен.

Так что должен, соседушка, справиться.

Не может не справиться.

Именно сейчас, в это самое время, он должен вести коробочки в бой. Первый танковый бой в этом мире. «Гремя огнем, сверкая блеском стали…»

Так мы с ним этот мир и поделим на будущее. Ему землю, а мне небо.

Но этот бой на земле для меня еще не кончен.

И как знак свыше, над нашими головами в забитом дымом и пылью небе с востока снова появилась большая черная туша «Гурвинека», закрывая нам солнце.

Не забыл про меня Аршфорт.

15

То ли дирижабль второй раз очень точно отбомбился, то ли мои диверсанты отлично сработали, но тяжелая артиллерия с той стороны фронта замолчала.