Генерал-адмирал - Генерал-адмирал (2011)

На пятерых молодых офицеров было жалко смотреть. Я покачал головой. Если честно, то это, конечно, называлось подставой. Я действительно дал им в руки фотокамеры и поставил крайне общую задачу. И радость от того, что они оказались владельцами… ну ладно, пользователями столь модной и дорогой игрушки, лишила их малейшей способности к мышлению. А чего еще можно ожидать в этом-то возрасте? Откуда в двадцать лет в голове у человека возьмутся мозги? Только знания и гормоны. Да и знания лишь в лучшем случае…

Так что у них не было никакого шанса выполнить задачу правильно. Ну и что? Именно так люди и учатся наиболее эффективно — на собственных ошибках. И кого волнует, что эти ошибки были заранее запланированы умелым преподавателем?

— Эх, господа… Вам предстоит на пустом месте создать новую службу. Службу, которая будет глазами и ушами нашего флота. Службу, от которой будет зависеть больше, чем от парочки броненосцев. А вы? — Я махнул рукой. — Думать надо, господа, думать. Головой. А не ждать руководящих указаний. Думать не только над тем, как лучше всего исполнить уже отданный приказ. Хотя, конечно, над этим — в первую очередь. Но и над тем, зачем оный отдан, какую цель преследует. И попытаться сделать так, чтобы достигнуть этой цели наилучшим образом. Понятно?

До Кронштадта мы добрались к 1 мая. Я спешил, поскольку обещал племяннику непременно быть на его присяге, коя была назначена на день его совершеннолетия — 6 мая. Вообще-то, по плану похода, мы должны были прибыть на два дня раньше, но в районе Аландов сложилась довольно сложная ледовая обстановка, и скорость пришлось сильно снизить.

За прошедшие четыре месяца мы с Николаем встречались еще дважды. И оба раза проговорили довольно долго. Я рассказывал ему о своих планах, о том, почему решился влезть в строительство завода, об отставании страны в промышленном развитии. И очень аккуратно капал ему на мозги о правах и обязанностях правителя, о принципах формирования собственной команды, о подходах к браку…

— Значит, дядя, — задумчиво произнес Николай во время одной из таких бесед, — ты считаешь, что Павел Первый был не прав, когда сказал, что ему умные не надобны, а надобны верные?

— А ты сам подумай, — усмехнулся я.

— Ну… мне кажется, он был как раз прав. Его же предали. Значит, не хватило именно верности.

— На первый взгляд так и кажется, племянник. Но давай посмотрим на его историю немного под другим углом. Смотри, такая установка не сработала. Он изо всех сил окружал себя априори верными, отталкивая умных, и эти верные его предали. Какой вывод отсюда следует?

Николай задумался.

— Не знаю…

— Тогда вспомни историю еще одного императора, который пошел другим путем. Он сформировал свое правительство из умных, очень умных, но недостаточно верных. Более того, многие из них были его прямыми противниками.

— И что?

— Он сделал их верными. Он заставил их признать себя господином. И они помогли ему построить великую империю. — Я улыбнулся. — Я говорю о французском императоре Наполеоне Бонапарте.

Николай некоторое время сидел, морща лоб, затем мотнул головой:

— Но он ведь тоже проиграл, как и Павел.

— Нет. Проиграл, но не как Павел. Наполеон стал императором и оставался таковым десять лет — не имея никаких прав на корону, добившись всего сам и с помощью созданной им команды, в которую входили как верные ему люди, например его маршалы, так и многие недостаточно верные. Изначально. Но все они были умными… И отрешили его от власти внешние враги после проигранной большой войны. А когда через некоторое время он попытался вернуть себе трон, практически все его соратники снова отдали ему свою верность. Павел же, имея все права на престол и окружив себя теми, кого почитал верными, сумел за пять лет своего правления растерять верность большинства. И был свергнут своими бывшими соратниками.

Николай снова задумался.