Начало звёздного пути - Александр Санфиров (2016)

«Как наваждение какое было, как будто околдовали меня», – пришла странная мысль.

– Ну что же, правильно сделала, что привезла этого Николку, – тем временем сказал Вершинин, – интересный мальчишка. Я ведь его помню, в прошлом году, на охоте, его в загонщики взяли, так пришлось домой погнать, ничего не понимал, только сопли по лицу мазал. А сейчас смотри-ка, поумнел нежданно-негаданно. Я про такие случаи что-то не слышал. Так, Феклуша, ты распорядись насчет баньки мне, а я пока кое-чем займусь, переоденусь. А Николку этого никуда не отсылай, ближе к вечеру хочу я с ним поговорить. И не забудь, сама тоже в баньку приди. Что-то я по тебе заскучал.

Когда Николку позвали к барину, уже наступил вечер. Видимо, долго Вершинин мылся в баньке. Несколько часов Николка просидел на кухне, наблюдая, как толстый повар, которого все звали дядя Петя, командует своими помощниками в количестве четырех человек. Все происходящее вокруг было интересно, а его багаж знаний быстро пополнялся новыми словами: бланманже, фрикасе и прочими кулинарными изысками. Надо сказать, что он сам был озадачен своими сегодняшними успехами. Когда пару месяцев назад он начал учиться грамоте у отца Василия, она давалась значительно тяжелее. А сегодня казалось, что буквы и слова сами укладываются в память и вспыхивают там, как огоньки, когда нужно. И он сейчас мысленно как бы пробовал эти слова на языке, перекатывал и с каждой минутой все лучше понимал их смысл.

В обед его накормили прямо на кухне, повар, зная, что он ожидает вызова от барина, не посмел погнать его в людскую, и наложил целую тарелку жареного мяса с каким-то острым соусом.

«Однако, – с неожиданным для самого себя юмором подумал Николка, – чувствую, что от голода я здесь не умру».

– Эй, парень, – крикнул ему повар из-за плиты, – кофий будешь пить, али тебе взвару дать?

Разумно решив, что взвар он пил бессчетно, Николка попросил кофия и долго потом плевался, попробовав черную горькую жидкость.

За окном темнело, когда, наконец, Николку позвали к Вершинину.

Тот, распаренный, красный, сидел за столом в халате и шлепанцах, на голове у него была сеточка для волос, а сверху еще ночной колпак. Он, фыркая, шумно пил чай из блюдечка, брал из стоявшей на столе миски кусочки нераспечатанных пчелиных сот и медленно жевал их. Большой самовар тихо шумел на столе. Фекла сидела рядом с ним, с мокрыми волосами, завязанными в тяжелый узел, каплями пота на лице и тоже в халате. Вершинин левой рукой гладил ее по ноге, открыв ее почти полностью. Когда Николка вошел, она дернулась было прикрыться, но рука помещика осталась на месте, мешая это сделать. Фекла замерла, покрывшись легкой краской смущения.

Николка стоял у двери, а Илья Игнатьевич с интересом его разглядывал.

– Фекла, а ты заметила, что парень-то красавец, кровь с молоком, я сразу и не приметил, не до этого было. То-то дочка его учить вздумала, – усмехнулся он.

– Ну что, Николай Егорович Лазарев, хочешь, чтобы тебя так в деревне называли? – обратился к нему Вершинин.

Николка благоразумно молчал, чтобы случайно не сказать чего лишнего, но взгляд его был прикован к молочно-белой ножке Феклы.

– Да вижу, вижу, чего хочешь, – усмехаясь, сказал помещик, – только это не про тебя. Что-нибудь другое говори, вот скажи, чего бы ты хотел в жизни своей добиться?

– Не знаю, Илья Игнатьевич, – осторожно отвечал Николка, – вот, может, новый дом срубить, для себя и бабушки, да лошадь прикупить.

– Да уж даже для деревенщины, который за час французский алфавит выучил, скромные желания у тебя, – заметил Вершинин и спросил: – А как у тебя со счетом?

– Умею четыре действия делать и таблицу умножения на днях выучил, – ответил Николка.

Вершинин издал удивленный возглас и удовлетворенно улыбнулся.

– Послушай, Николка, ты ведь поумнел совсем недавно, сам-то как думаешь, что с тобой случилось? – заинтересованно спросил он.