Ближний круг - Евгений Красницкий (2016)

«Вот так, сэр! Одно из отличий регулярной армии от территориальных воинских формирований – способ снабжения. Ратники деда Корнея обо всем, что перечислил Илья, заботятся сами, а нам так нельзя. Это расплата за то, что обучение идет постоянно, а не в свободное от хозяйственных работ время».

– Третья забота, – продолжал между тем Илья, – обувка! Пока терпит, хотя некоторые уже чуть ли не босиком ходят. Ладно, устроим по первой пороше облавную охоту, благо стрелков в достатке, кожу добудем. А кто шить станет?

Илья оглядел погрустневших «господ советников», кривой улыбкой констатировал их некомпетентность и безжалостно продолжил:

– И это еще не все, хотя с вас и перечисленных забот хватило бы, но раз уж вы называетесь «господа Совет», слушайте дальше! Четвертая наша забота – Ратное! Всех не спрашиваю, но Михайла, Кузьма и Демьян должны знать: всегда ли Ратное на нынешнем месте стояло?

«То есть как? Это что за фокусы? Почему вам, сэр, об этом ничего не известно, позвольте полюбопытствовать? Информация, полученная носителем еще до „вселения“ и настолько очевидная для всех, что в обыденном общении даже не упоминается? Да нет, какое-то упоминание должно проскакивать, хотя бы изредка. Табуированная тема? Что-то, связанное с неприятными воспоминаниями или грядущими опасностями, о которых не хочется говорить? Кузены молчат, на вас, сэр, пялятся, надо как-то реагировать… Вот ведь влип!»

– Илья Фомич, может быть, сам расскажешь для всех? – попытался выкрутиться Мишка. – Сам понимаешь: говорят об этом не часто, мы можем и не знать всего.

– Да чего тут знать-то? – легко заглотил Илья Мишкину наживку. – Сто лет назад мы на самом краешке Погорынья поселились, недалеко от того места, где Пивень в Случь впадает. Нашли хорошее место, сделали росчисти под пашню, крепенько шуганули местных язычников и зажили себе. Но земля-то истощается. Это лесовики мало землю пашут, больше лесом живут, а нам пахотной земли нужно много. Ну поля постепенно от села все дальше и дальше отодвигались, чтобы пахарям безопасно было, приходилось все крепче и крепче лесовикам поддавать. К тому времени, как окончательно покой установился, пришлось новое место для поселения подыскивать – земля совсем плохо родить стала, а до новых полей приходилось целый день добираться.

Подыскали новое место, выше по течению Пивени. Сразу же, чтоб потом людей не терять, такую острастку язычникам устроили, что некоторые аж на Волынь от нас утекли. Рассказывают, что за одного убитого ратнинца тогдашний сотник целое селище дымом пускал. Ну а лесовики на тех, кто на прежнем месте жить остался, отыгрались – не только живых вырезали, а и на кладбище прах из могил выкопали и в реку покидали, такая ненависть была.

Сейчас Ратное уже на третьем месте стоит. Перебирались уже не так, как прежде, – тихо, постепенно и на такое место, с которого никого сгонять не надо было. Сначала острог небольшой поставили, переселили полусотню ратников с семьями. Агей – он только-только сотником стал – такую штуку придумал: переселялись сначала только те, кто на местных девках женат был, а на новоселье родню из дреговичей приглашали. Так более-менее мирно и обошлось. Хотя по-всякому, конечно, случалось. Бывало, что и…

Илья примолк, о чем-то задумавшись, потом сменил тему, махнув рукой:

– Короче говоря, пришло время Ратному опять переезжать. Все вроде бы понимают, но с насиженного места трогаться всегда трудно. Оттого и тын поправить все никак не соберемся – зачем, если уезжать? А если не уезжать, то как жить? Вот ты, Михайла, на последнем сходе был, там, рассказывают, разговор шел о том, чтобы Ратному городком стать, верно?

– Был разговор, – подтвердил Мишка.

– Но тогда ни воинской школы, ни крепости еще не существовало, так?

– Так. Ты к чему клонишь-то, Илья Фомич?