Ближний круг - Евгений Красницкий (2016)

– Все, дядь Леш, больше поливать не надо, – Мишка попытался повернуть голову, но правую руку резануло болью – Алексей бдительности не терял. – Да все уже, все! Больше кидаться не буду. Дядька Леша!

– Кинжал брось.

Только после этих слов Алексея Мишка понял, что сжимает в кулаке завернутой за спину руки оружие. Разжал пальцы, и кинжал, соскользнув по плечу, упал на землю.

– Опамятовал? – хватка Алексея немного ослабла. – Ну и рожа у тебя была, Михайла, краше, чем у Бурея. Ладно, вставай.

Мишка снова уселся на завалинку возле стены склада, прижался затылком к бревнам и закрыл глаза. После приступа неконтролируемой ярости, как всегда, навалилась слабость и опустошенность.

«Сегодня прихватило круче, чем раньше, даже не помню ничего. Хорошо, что Алексей меня тормознуть успел. Что ж такое случилось-то? Ну разозлился, ну полез из меня Лисовин, но я же вроде бы научился с этим справляться. Вот именно, справляться! А сейчас-то у меня такого желания не возникло – мы с Лисовином совпали! Единый импульс иррациональной и рациональной составляющих сознания. Не знаю, как это называется у специалистов, но сопротивляться этому, видимо, невозможно или очень трудно.

Но какая же сволочь предшественник, а я-то встретиться хотел, поговорить… размечтался, идиот. И Иона этот гнус натуральный. Как меня отец Михаил насчет зверя, который в язычниках… и правильно! Дело, конечно, не в язычестве, просто зверя страшнее человека, если его не сдерживают никакие моральные устои, в природе нет. А может, так и надо? Темное Средневековье, человек человеку волк…

К чему бесплодно спорить с веком?

Обычай деспот средь людей.[10]

Ну уж нет, господа! У вас там даже не ГУЛАГ, а Бухенвальд с Треблинкой и варшавским гетто. Я тебя, дражайший предшественник, иначе как за Гитлера теперь и держать не буду, рано или поздно ты у меня за все ответишь. А полицая твоего Иону… сначала на информацию раскрутим, а потом, как наши деды в сороковых годах, – „собаке собачья смерть!“».

Мишка, не открывая глаз, прислушался к разговору. Алексей как раз и «раскручивал Иону на информацию». Раскручивал, правда, специфически – на предмет возможности налета на обоз, везущий оброк в Крупницу. Идея выглядела заманчиво – с двенадцати населенных пунктов Иона, оказывается, собирал обоз более сотни телег с зерном. Если на одну телегу приходилось около трехсот килограммов груза, то в таком обозе везли больше тридцати тонн! Запросто можно было бы прокормить всю воинскую школу в течение года!

– Когда начинаешь обозы собирать? Сколько человек охраны? Как вооружены? Где на ночь останавливаетесь?

Вопросы сыпались на Иону градом, но не на все он мог ответить. Не потому, что не хотел, а потому, что Алексей не знал местности, а Иона без этого не мог толком объяснить ни направлений, ни расстояний.

«Надо бы со слов Ионы карту начертить, тогда понятнее будет. Если уж считать „заболотных деятелей“ за фашистов, то и попартизанить не грех. Но как добычу через болото тащить? Плотов навязать? А чем предшественник ответит? Какими он силами располагает? Нет, очертя голову лезть нельзя».

Дождавшись паузы в разговоре, Мишка обратился к Алексею:

– Обоз – это хорошо, но до него еще месяца полтора ждать, давай для начала выясним, с кем и с чем нам дело иметь придется? Ты лучше меня знаешь, как набег устроить, но мне хочется хотя бы часть ребят в деле попробовать. Не возражаешь?

– Гм, не знаю… разве что опричников. Давай-ка потом обсудим.

– Хорошо. Я сейчас его спрашивать буду, а ты следи, не упущу ли чего важного. И ты, Стерв, тоже. Для начала попробуем понять: кто такой боярин Журавль? Согласны?

– Ну давай, – Алексей уселся на завалинку рядом с Мишкой и жестом пригласил сделать то же самое Стерва. – Садись, не убежит он никуда.

– Постою, – односложно отозвался Стерв.