Человек из дома напротив - Елена Михалкова (2019)

– А я всегда маме на это отвечаю, что Лумумба – очень красивое имя, и если она будет часто его повторять, я назову им дочку.

Макар засмеялся. Нина Осина начинала ему нравиться.

– Вы знали, что Эмиль пел в хоре? – Она снова стала серьезной.

– Нет.

– У него прекрасный голос! Высокий, тонкий-тонкий! Тенор. Прямо ангельский! Он учился в институте, а по выходным пел в соборе. Его родители говорили, что у Эмиля впереди завидное будущее… Мы поженились, а через год он погиб.

– В две тысячи двенадцатом, кажется?

– Да. Так глупо получилось… Он возвращался вечером с работы и срезал путь через стройку. Было грязно, шел дождь… В общем, Эмиль сорвался. Его нашли в котловане со сваями. Он упал и разбил голову.

– Эмиль был пьян? – спросил Макар, догадываясь об ответе.

– Нет, что вы! Он совсем не пил.

– А когда это случилось?

– Тринадцатого ноября.

Илюшин выразил сочувствие, задал для проформы еще несколько вопросов, поблагодарил женщину и встал.

– Вы журналист? – спросила Нина, глядя на него снизу вверх.

– Нет, конечно. Почему вы так решили?

– А татуировки с птицами у вас есть?

– У меня вообще нет татуировок, – осторожно сказал Илюшин. – Нина, вы задаете странные вопросы.

Девушка поднялась.

– Эмиль однажды напился, – безучастно сказала она. – Единственный раз за все время, что мы были знакомы. Он пытался убежать из квартиры и кричал, что за ним придут орлики.

– Кто придет? – изумился Макар.

– Орлики.

Илюшина осенило:

– С белыми глазами да по мутной воде?

Нина вздрогнула и уставилась на него.

– Да… Кажется, так. Откуда вы знаете?!

– Это Гребенщиков, «Волки да вороны». Песня такая.

Нина помолчала.

– Без разницы, песня или нет, – сказала она наконец. – Эмиль боялся этих орликов до смерти. Он больше в рот не брал ни водки, ни вина только потому, что помнил, как они ему являлись. Вы не журналист. Но вы не учились с ним вместе. Я глупая, это правда. Но чтобы бывший студент заморочился этим альбомом… Вы бы по-другому выглядели и разговаривали. Наверняка у вас была бы борода! Так что вы врете. И имя выдумали… первое попавшееся взяли, да?

Илюшин помолчал. Если так пойдет и с остальными родственниками, можно сворачивать опрос и расписываться в профнепригодности.

– Я не орлик, – сказал он, и прозвучало это даже нелепее, чем он опасался.

Вдова Эмиля Осина кивнула. Странно, но, кажется, ему удалось ее успокоить.

Глава 4

За семь дней до описываемых событий

1

Устроившись на чердаке возле окна, девушка наблюдала за дорогой. Термос с чаем, яблоки и орехи на блюдце, наушники, плеер, ведро для естественных надобностей, – она подготовилась основательно. Предстояло провести под крышей целый день, дожидаясь человека, которого она не знала в лицо.

Ясно было лишь одно: он подойдет к калитке. Не может не подойти.

Ее дом отсюда, с чердака, был виден как на ладони. Низенькая изба, участок размером с бутерброд. На участке всех сокровищ – три калины, две кошки да куст крыжовника. Белые полусонные кошки в теплое время года ждали возвращения Анны под калиной, а если она задерживалась, выходили на улицу, тревожно крутили головами, точно две тетушки, обеспокоенные долгим отсутствием племянницы.

Дом был разделен на две половины. Комната слева, комната справа, посередине кухня. Большую комнату с сентября она сдавала студенту-пятикурснику.

Если бы не он, Анна не таилась бы сейчас на чердаке.

Соседи уехали в отпуск, отставив ей ключи. Она поливала цветы и подкармливала морскую свинку, кажется, так и не заметившую смены хозяев. Год назад здесь обитала канарейка, но однажды улетела и не вернулась. Вместо нее появился этот туповатый помпон с глазами.

2

Если подумать, все началось с канареек.