Чужак - Стивен Кинг (2018)

– Может, поедете с нами, голубушка? – спросила у Холли Люба Болтон. – Составите старухе компанию.

Ральф думал, что Холли откажется, но она сразу же согласилась.

– Только дайте мне пару минут.

Она выразительно посмотрела на Ральфа, и они вместе отошли к взлетно-посадочной полосе. Клод наблюдал, как его мама разворачивает коляску и въезжает обратно в фургон. Маленький самолет разгонялся для взлета, и Ральф не услышал вопроса Холли. Он наклонился поближе к ней.

– Что мне им говорить, Ральф? Они наверняка будут спрашивать, зачем мы приехали.

Он на секунду задумался и сказал:

– Скажите им правду. В общих чертах, без подробностей.

– Они мне не поверят!

Ральф улыбнулся:

– Холли, вы отлично справляетесь с неверием.

3

Как многие бывшие заключенные (во всяком случае, те, которым не хочется вновь загреметь за решетку), Клод Болтон неукоснительно соблюдал скоростной режим. Ровно через полчаса после выезда из Плейнвилла он свернул к придорожному кафе рядом со зданием с вывеской «Индейский мотель», вышел из фургона и, почти извиняясь, обратился к Хоуи, сидевшему за рулем джипа:

– Надеюсь, вы не будете против, если мы остановимся перекусить. Маме нужно питаться строго по часам, и она не успела приготовить сэндвичи в дорогу. Я ее торопил, боялся, что мы опоздаем вас встретить. – Он понизил голос, словно признаваясь в чем-то постыдном: – Если она вовремя не поест, у нее падает уровень сахара в крови. И она может потерять сознание.

– Мы бы тоже не отказались перекусить, – ответил Хоуи.

– Эта история, которую нам рассказала ваша коллега…

– Давайте мы все обсудим, когда доберемся до вашего дома, – перебил его Ральф.

Клод кивнул:

– Да, наверное, так будет лучше.

В кафе пахло – и даже приятно – раскаленным жиром, фасолью и жареным мясом. Играла музыка: Нил Даймонд пел на испанском «I Am, I Said». За прилавком у кассы висел список фирменных блюд (без особых изысков). Над проходом в кухню красовалась разрисованная фотография Дональда Трампа. Его светлые волосы были закрашены черным; кто-то пририсовал ему жидкую челку и усы, а внизу написал: Yanqui vete a casa. «Янки, валите домой». Сначала Ральф удивился: Техас – сугубо республиканский штат. Потом вспомнил, что здесь, вблизи от границы, белые если и не были меньшинством, то лишь ненамного превосходили по численности мексиканцев.

Они уселись в дальнем углу, Алек и Хоуи – за маленький столик на двоих, все остальные – за соседний столик побольше. Ральф заказал гамбургер; Холли – овощной салат, который, как выяснилось, состоял в основном из увядших листьев салата айсберг; Юн и Болтоны отдали предпочтение «Мексиканскому миксу», включавшему в себя тако, буррито и эмпанаду. Официантка по своей инициативе поставила им на стол большой кувшин с холодным чаем.

Люба Болтон смотрела на Юна во все глаза, блестящие, как у птицы.

– Вы говорили, вас зовут Сабло? Нечасто встретишь такую фамилию.

– Да, нас немного, – сказал Юн.

– Вы из Мексики или родились уже здесь?

– Уже здесь, – ответил Юн и откусил зараз половину своего тако. – Американец во втором поколении.

– Замечательно! Сделано в США! Знавала я одного Августина Сабло, когда жила дальше к югу, еще до замужества. Он был водителем хлебовозки в Ларедо и Нуэво-Ларедо. Когда он проезжал мимо нашего дома, мы с сестрами кричали ему: «Дай-ка нам churro éclairs[20]». Вы с ним, случайно, не родственники?

Юн не то чтобы покраснел, но его оливково-смуглые щеки немного потемнели, и он покосился на Ральфа.

– Да, мэм, это мой папа.