Нож - Ю. Несбё (2019)

Катрина подождала еще немного. Маленький Герт обнимал ее за шею своими крошечными ручками. А потом она рассказала мужу все без утайки: о происшествии на областной дороге № 287 и показаниях водителя трейлера, об отверстии во льду и водопаде, о машине, которую обнаружила полиция. Пока она говорила, Бьёрн поднес бледную руку с округлыми пальцами ко рту, а глаза его наполнились слезами, которые сначала повисали на тонких бесцветных ресницах на нижнем веке, а потом принимались падать одна за другой, как капельки с сосулек на весеннем солнце.

Она никогда не видела Бьёрна Хольма таким, никогда не видела, чтобы этот невозмутимый тутенец настолько терял выдержку и самообладание. Он сейчас не просто плакал, но рыдал, трясся с такой силой, будто что-то пыталось вырваться из него наружу.

Катрина унесла Герта в гостиную. Она сделала это инстинктивно, чтобы защитить ребенка от черной тоски отца, – черноты в их жизни и так хватало.

Через час она уложила Герта в их спальне.

Бьёрн устроился в кабинете, который со временем должен был превратиться в детскую. Катрина слышала, как муж безостановочно рыдает. Она подошла к двери, размышляя, не войти ли к нему, но в этот момент зазвонил ее телефон.

Она прошла в гостиную и ответила на вызов.

Звонил Уле Винтер.

– Я знаю, что вы хотели бы отложить обнародование того факта, что погибшим является Харри Холе, – сказал он.

– Пропавшим без вести, – поправила она.

– Водолазы нашли разбитый мобильник и пистолет ниже по течению реки. Моя команда только что установила, что оба предмета принадлежат Харри Холе. Сейчас мы собираем последние кусочки пазла, и совсем скоро дело будет полностью раскрыто, а в этом случае мы не сможем ждать, Братт, уж простите. Но я готов пойти навстречу лично вам и…

– Это не мое личное желание, Винтер, я думаю о прессе. О том, что мы должны как можно лучше подготовиться и тщательно продумать, как преподнести все общественности.

– Ну, положим, результаты работы Крипоса общественности представит Крипос, а не Полицейское управление Осло. Но я понимаю ваши колебания. Журналисты, конечно, будут задавать много бестактных вопросов начальству Холе, и я понимаю, что вам требуется время, чтобы решить между собой, как вы будете на них отвечать. Так вот, чтобы пойти вам навстречу, мы в Крипосе приняли решение не устраивать пресс-конференцию завтра утром, как собирались, а отложить ее, перенести на вечер, на девятнадцать часов.

– Спасибо, – поблагодарила Катрина.

– В то же время мы рассчитываем, что вы объясните сотрудникам офиса ленсмана в Сигдале, что им не стоит обнародовать имя погибшего…

Катрина вдохнула, но не стала ничего говорить.

– …до того, как Крипос сообщит его общественности.

«Понятно, ты хочешь приписать все заслуги себе, – подумала Катрина. – На пресс-конференции представишь это дело как результат деятельности команды Крипоса и своих собственных дедуктивных способностей, превзошедших даже суперследователя Харри Холе: еще бы, ведь злоумышленнику пришлось пуститься в бега и найти быстрый способ покинуть этот мир».

Но вслух, разумеется, она ничего такого не сказала, а ответила коротко:

– Я проинформирую начальника полиции.

И на этом разговор завершился.

Катрина прокралась в спальню и склонилась над видавшей виды детской кроваткой, выкрашенной синей краской. Она досталась им от родителей Бьёрна – он сам, а также все его многочисленные братья и сестры, племянники и племянницы спали в этой кроватке, когда были маленькими. Через тонкую стену кабинета она слышала, что муж все еще плачет. Тише, но с тем же болезненным отчаянием. И, глядя на лицо спящего Герта, Катрина подумала, что горе Бьёрна странным образом принесло ей облегчение. Теперь из них двоих сильной должна быть она, она просто не может позволить себе впасть в сентиментальные раздумья. Потому что жизнь продолжается и у них есть ребенок, о котором надо заботиться.