Нож - Ю. Несбё (2019)

Машина стоит на бампере, передняя часть кузова и руль вдавились в салон или наоборот, но не настолько, чтобы отрубить или заблокировать его ноги. Все стекла разбились и вывалились, значит вода выльется из салона за пару секунд. Но сила сопротивления от пола, торпеды и лобового стекла, вполне возможно, препятствует оттоку воды, и она успела сработать как дополнительная подушка безопасности для тела Харри, не дав кузову вдавиться в кабину. Потому что вода обладает большой силой. Глубоководные рыбы на дне моря, где покрытый броней танк раздавило бы, как консервную банку, не расплющиваются по одной простой причине. Рыба дышит жабрами, вода находится в ней, внутри ее тела; точно так же людей не сдавливает воздух.

Харри закрыл глаза и досмотрел фильм до конца.

Он висит, пристегнутый ремнем к сиденью, и не может ни расстегнуть его, ни ослабить, поскольку замок и катушка сломались. Он смотрит по сторонам. В разбитое боковое зеркало кажется, что на него льются два потока воды. Он выковыривает кусочек зеркала. Осколок острый, но у Харри дрожат руки, и на то, чтобы перерезать ремень безопасности, уходит целая вечность. Он падает на руль и на ошметки подушки безопасности, на всякий случай запихивает кусочек зеркала в карман и осторожно выбирается через лобовое окно, надеясь, что машина не перевернется и не рухнет на него.

Потом он доплыл от черной каменной плиты до правого берега реки, вылез на сушу и только тогда ощутил боль в груди и в левом колене. Наверное, адреналин подействовал на него как обезболивающее, да и эффект «Джима Бима» еще не прошел, поэтому Харри знал, что вскоре почувствует себя хуже. Стоя на берегу, он замерз до стука в висках, и вдруг ощутил, как теплая струя льется по скуле и шее. Вынул зеркало и разглядел большую рану на лбу.

Харри посмотрел на склон. Ели и снег. Он прошел еще сто метров вниз по течению, пока не нашел место, где склон казался более или менее пологим и можно было попытаться выбраться на берег, и принялся карабкаться вверх, но колено подогнулось, и он рухнул обратно, в месиво из грязи и снега. Боли в груди стали такими сильными, что ему хотелось кричать, но воздуха не хватало, поэтому он только бессильно хрипел, как проколотая шина. Когда Харри снова открыл глаза, то не смог определить, сколько времени находился в отключке – две секунды или несколько минут. Он был не в силах пошевелиться. И понял, что подвергся такому переохлаждению, что мышцы вот-вот перестанут ему повиноваться. Харри взвыл, глядя в синее, девственно-чистое, безжалостное небо. Неужели он пережил все это только для того, чтобы насмерть замерзнуть здесь, на суше?

Черта с два.

Он заковылял наверх, отодрал ветку от сломанного дерева, наполовину лежавшего в реке, чтобы использовать ее в качестве трости. С трудом преодолев десять метров по покрытому грязью склону, он обнаружил тропинку. Игнорируя пульсирующую боль в колене, Харри двинулся на север, от солнца, против течения. Сперва он решил, что из-за шума водопада и стука собственных зубов не слышал звуков, доносившихся с шоссе, но, поднявшись немного выше, увидел, что шоссе проходит по другому берегу реки. Дорога областного значения № 287.

Харри увидел, как по шоссе проехала машина.

Он не замерзнет до смерти.

Он стоял и дышал очень осторожно, чтобы в груди не кололо.

Харри мог перебраться через реку, остановить машину и вернуться в Осло. Или еще лучше: позвонить в офис ленсмана в Сигдале и попросить подобрать его. Возможно, они уже выехали. Если водитель трейлера видел, что случилось, он должен был сообщить в полицию. Харри стал искать телефон, но вспомнил, что тот лежал на пассажирском сиденье вместе с «Джимом Бимом» и служебным пистолетом, а значит, утонул и сейчас покоится где-то на дне реки.

И тут до него дошло.

Все думают, что он тоже утонул.

И это дает ему свободу для маневра.