Нетопырь - Ю. Несбё (2017)

– Как следует узнать? – Эндрю завороженно понюхал сигару. – Ну, Харри, самые протоптанные тропинки в этом темном и дремучем лесу находишь почти сразу. У кого-то эти пути прямые, ухоженные, с освещением и указателями. Кажется, они готовы рассказать тебе все. Но именно тогда нужно быть осторожнее всего. Потому что лесные звери не живут на освещенных дорогах. Они живут в чащах и зарослях.

– И много нужно времени, чтобы это изучить?

– Зависит от тебя. И от леса. Иногда лес попадается темнее обычного.

– А твой лес? – спросил Харри.

Эндрю спрятал сигару в ящик стола.

– Темный. Как maduro. – Он посмотрел на Харри. – Но ты, конечно, знаешь, что…

– Да. Один твой друг рассказал мне кое-что об Эндрю Кенсингтоне.

– Тогда ты понимаешь, о чем я. Как не попасться на хорошо освещенный путь. Но у тебя тоже есть пара темных пятен. Наверное, объяснять тебе ни к чему?

– Что именно?

– Скажем, я знаю одного человека, который, к примеру, бросил пить.

– Все знают таких, – пробормотал Харри.

– Каждый оставляет за собой след, ведь так? Прожитая жизнь – это книга, которую просто надо уметь читать.

– А ты умеешь?

Эндрю положил свою огромную руку ему на плечо. «Он стал живее», – подумал Харри.

– Хороший ты парень, Харри. Мой друг. Думаю, ты все понимаешь, так что не ищи там, где не найдешь. Я всего лишь один из миллионов одиноких душ, пытающихся жить на земле. Иногда у меня даже получается сделать что-то хорошее. Вот и все. Я не так много значу, Харри. Не ищи во мне – это бесполезно. Да в конце концов, и неинтересно.

– Почему?

– Когда сам не знаешь своего леса, другим лучше туда не ходить. Слишком просто оступиться и упасть.

Харри кивнул и посмотрел на цветы в вазе:

– Ты веришь в случайности?

– Да, – ответил Эндрю. – Жизнь – цепочка сплошных случайностей. Когда ты, например, покупаешь лотерейный билет номер 822531, шанс, что выпадет именно он, – один к миллиону.

Харри снова кивнул.

– Что мне не нравится, так это то, что мне он выпадал слишком много раз подряд.

– Да? – Эндрю с трудом сел на кровати. – Ну-ка расскажи.

– Во-первых, когда я приехал в Сидней, ты, хотя и не должен был расследовать это дело, настоял на том, чтобы тебе его дали и направили работать со мной, иностранцем. Вопросы появились уже тогда. Потом, под предлогом убить время, ты ведешь меня в цирк и знакомишь со своим другом. Из четырех миллионов жителей Сиднея с этим конкретным парнем я познакомился в первый же день. Один человек! Четыре миллиона к одному. Потом этот парень появляется снова, и мы даже спорим на сто долларов по одному личному вопросу. Но вся штука в том, что он появляется в баре, где работает Ингер Холтер, и оказывается ее знакомым! Снова четыре миллиона к одному. И пока я кружу вокруг очевидного убийцы, а именно Эванса Уайта, вдруг появляешься ты со своим источником, который – один из восемнадцати миллионов на континенте – видел Уайта, случайно оказавшись именно в Нимбине и именно в вечер убийства!

Эндрю, казалось, погрузился в глубокие размышления. Харри продолжил:

– И уже не удивительно, что ты даешь мне адрес бара, где молодчики Эванса Уайта «случайно» оказываются завсегдатаями. И они под давлением подтверждают ту историю, в которую все просили меня поверить: что Уайт ни при чем.

В комнату вошли две медсестры. Одна взялась за нижний конец кровати, другая дружелюбно, но твердо произнесла:

– Извините, но время посещений закончено. Врачи ждут мистера Кенсингтона на ЭЭГ.

Харри начал шептать Эндрю на ухо:

– Я человек не блестящего ума, Эндрю. Но понимаю, что ты что-то пытаешься мне сказать. Не понимаю только, почему ты не скажешь этого прямо. Зачем тебе я? Кто-то тебя держит, Эндрю?

Он продолжал идти рядом с кроватью, пока сестры катили ее по палате и дальше, по коридору. Голова Эндрю с закрытыми глазами лежала на подушке.