Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

На улице Алексей остановился зажечь папиросу. Шаги за спиной тут же стихли. Снова двинулся – возобновились.

Он ощутил подзабывшееся чувство, азарт охотника – и вдруг устыдился. Господи, ведь не на чужих охотишься, а на своих, на русских, с кем еще вчера был вместе. Но теперь люди делились на своих и несвоих по иным признакам. И вообще, прав Орлов: к черту мерехлюндии.

Романов применил элементарный агентурный прием – сделал вид, что поправляет фуражку. В ладони было спрятано маленькое зеркало, чтобы смотреть назад, не оборачиваясь.

Оп-ля. «Хвостом» оказался не давешний дядя, а какой-то тощенький паренек в лыжной финской куртке. Стоит, делает вид, что изучает афишу на тумбе, а сам косит глазом. Может, показалось? Очень уж юн, совсем мальчик.

Для проверки Алексей проделал еще один трюк, тоже примитивный: снова зашагав, слегка задел плечом встречного и повернулся извиниться.

Мальчишка окончательно себя выдал – шарахнулся за тумбу.

В общем, ясно. Не загадка пляшущих человечков. Пожилой кавалерист бродит по коридору военно-учетного управления, отбирает офицеров, которые кажутся ему перспективными, а потом дает сигнал пареньку. Тот, видимо, пасется неподалеку от входа. Теперь мальчик будет таскаться по пятам, проверять: куда человек пойдет, с кем встретится, где проживает и прочее. Можно, конечно, поиграть в эту несложную игру, да времени жалко.

Поэтому Алексей поступил проще. Свернув в подворотню, спрятался в густой тени. Дождался, когда «хвост» сунется следом, – и крепко ухватил мальчишку за шкирку. Вблизи тот оказался совсем зеленым, лет семнадцати, а то и шестнадцати. Белокожий, тонкошеий, с пушком на верхней губе. Возмужает – станет красавцем, а пока как есть гадкий утенок.

– Сопливый совсем, а уже шпионишь! – прошипел Романов. – Прыщ чекистский!

Парень не испугался, а оскорбился.

– Я совсем не то, что вы подумали! Я не сопливый, я юнкер! А насчет прыщей это недостойно! – придавленно пропищал он. На лбу у него действительно розовела россыпь прыщей – за них и обиделся.

Разжимать пальцы Алексей не спешил, еще и дернул руку кверху, чтоб мальчик приподнялся на цыпочки.

– Зачем вы за мной следите, если вы юнкер?

– Я не слежу… То есть слежу, но не в том смысле… Отпустите, я задыхаюсь. Отпустите же! Я от людей, которые думают так же, как вы.

– О чем это они думают? – подозрительно спросил Романов, но ворот выпустил. – Говорите ясней.

– Я Копейщиков. Веня… то есть Вениамин Копейщиков. Юнкер Александровского училища. То есть бывший юнкер. А вы офицер, я знаю. Скажите только, вы ведь патриот?

– Коли уж вы представились… Я штабс-капитан Романов, Алексей Парисович. Что за странный вопрос про патриота? Я русский офицер, этим всё сказано.

– Я не просто так спрашиваю… – Парнишка мигал, что-то соображая. Потом решился. – Пойдемте со мной. Там с вами поговорит один человек.

– Кто? О чем?

– Такой же патриот, как вы. Идемте, Алексей Борисович, тут недалеко.

Незатейливо, подумал Романов. Это вам не германская разведка и даже не австрийская. Первого встречного сразу приглашают на явку.

– Во-первых, не «Борисович», а «Парисович». Во-вторых, если вы юнкер, то обращайтесь к старшему как положено.

– Виноват, господин штабс-капитан! – Веня Копейщиков вытянулся. – Я пробыл юнкером недолго, не успел привыкнуть. Идемте же, не пожалеете!

– Ладно, – проворчал Романов. Охотничий азарт весь куда-то подевался, осталась одна жалостливая досада. – Все равно деваться некуда. Я в Москве никого не знаю…

Явка