Мудрость толпы - Джо Аберкромби (2021)

– Поистине, мой господин выбрал бы вас в первую очередь. Но по моему опыту – и, несомнено, вашему тоже, – не нужно далеко ходить, чтобы найти того, кто согласится взять твои деньги. Или разделить твои секреты… Гражданка Хайген! Минуточку вашего времени, если позволите!

Он смахнул с себя ее ослабевшую руку и шагнул обратно в толпу. Савин увидела, как взгляд Селесты метнулся к нему, с той же жаждой любого намека на благоприятную возможность, какая прежде сквозила в ее собственном взгляде. Она попыталась улыбнуться, но мышцы лица не слушались. Зури нигде не было видно. За глазными яблоками пульсировала кровь.

Ее первым побуждением было бежать. В порт. Потом – в Инглию. В Стирию. Да хоть на далекий Тхонд! Однако она знала, что за ней следят. С двумя младенцами далеко она бы не убежала. К тому же бежать означало признать свою вину – хотя Савин сама не знала, в чем виновата.

Но уж они что-нибудь придумают.

Заговоры

– Заговор! Типичный заговор, из тех, что пожирают нашу бедную Адую! – гремел Суорбрек. – Так же, как черви пожрут урожай, если оставить его без присмотра!

Орсо не сомневался в том, что заговор был типичным – в том смысле, что он был полностью вымышленным.

Суорбрек пошел мимо скамьи подсудимых, по очереди тыча в каждого из обвиняемых пальцем, вибрирующим от праведного гнева:

– Банкир… мельник… пекарь… и стирийская шпионка!

Это звучало похоже на начало дурного анекдота, но собравшимся было не до смеха с тех самых пор, как Судья сбросила своего предшественника с Цепной башни. Ризинау поменял сидевших на скамьях старых лжецов на новых, выдрал из окон витражи и превратил Круг лордов в Круг общин. Судья возвела здесь кривые перегородки и трибуны, огороженные перилами из кое-как напиленных досок, измазала мраморные стены лозунгами и превратила это место в Народный Суд. С утра представители со всей своей прежней неэффективностью дискутировали касательно мелких вопросов управления страной. Но с того момента, как Судья бросалась в кресло, где прежде сидел Ризинау, и водружала свои грязные ноги на Высокий стол, заседание суда считалось открытым и враги народа могли начинать трепетать.

– Банкир ссужал мельника деньгами, – ревел Суорбрек, – чтобы тот подмешивал в муку мел и прочую дрянь, а пекарь потом продавал хлеб по взвинченным ценам, вызывая голод и раздоры, – и все это в рамках стирийского заговора, призванного манипулировать нашими рынками и подорвать доверие к Великой Перемене!

Вопли ужаса с переполненных публичных галерей. Ропот недовольства со скамей представителей. Орсо подумал о том, каким образом были выбраны обвиняемые. Какой кошмарный бросок костей переместил их за невидимую линию, отделяющую народ от врагов народа? «Гражданин Брок, – заметил Орсо, – хранил осторожное молчание». Молодой Лев развил тонкое чутье на то, когда следует говорить, а когда не стоит. Что следует говорить, а о чем лучше умолчать.

Поистине, дело зашло далеко, если можно желать обладать здравомыслием Молодого Льва, а не только его женой… Орсо нахмурился. Неужели он действительно это подумал?

– Я не знаю этих людей! – выла стирийка, ломая руки. – Я вижу их впервые в жизни!

Орсо поморщился, услышав ее отчетливый акцент, немедленно привлекший глумливые выкрики сверху. Любой намек на отличие возбуждал подозрение. «Будь бдителен!» – призывал огромный лозунг, высеченный в стене буквами в два человеческих роста. «Свобода значит Наказание!» – ревел другой потеками красной краски. «Заговоры повсюду!» Гуркские едоки, посланные пророком Кхалюлем, чтобы девальвировать монетную систему. Ухищрения Старой Империи, стремящейся ослабить Народную Армию и аннексировать Ближние Территории. Интриги стирийцев, подсылающих зараженных шлюх ради распространенния половых заболеваний. Даже Инглия, Старикланд и Вестпорт были теперь рассадниками регресса, роялизма и измены делу Великой Перемены.