Мудрость толпы - Джо Аберкромби (2021)

На мгновение даже она потеряла дар речи. Как и все остальные. И, глядя на ошеломленные лица на скамьях представителей, от граждан Хайгена и Ишера до удивительно популярного нищего, избранного от Трех Ферм, Орсо знал, что каждый из них отчаянно пытается решить это новое уравнение, вычислить, в чем заключаются его насущные интересы и, соответственно, какую конкретно смесь эмоций следует выставить на обозрение. Он подозревал, что в этот момент люди меняли стороны быстрее, чем когда-либо, с тех пор, как его отца так неожиданно избрали на трон.

Те, кто был наиболее предан Великой Перемене, в смятении потрясали кулаками и орали. Некоторые из бывших лордов не выглядели удивленными и, тем более, недовольными. Большинство предпочло – пожалуй, благоразумно, – не показывать своих чувств и подождать развязки. Однако наверху, на галереях для публики, мнения высказывались более откровенно.

– Молодой Лев! – выкрикнул кто-то. (Это звучало очень похоже на громогласную поддержку.)

– Любимица трущоб! – раздался женский голос. – Ты спасла мне… – (Голос оборвался резким взвизгом.)

– Свобода! Свобода! – (Кому? От чего? Никто не объяснил.)

Публикой овладело лихорадочное возбуждение. Нечто вроде безумия, где смешались надежда, страх и ярость – может быть, сродни тому, что было в тот день, когда ломатели захватили город. Люди рвались к выходу – одни стремились к безопасности, другие к своим семьям. Другие пробивались к ограждениям галерей, чтобы огласить свое негодование или одобрение.

– Смерть аристократам!

– Хватит кровопролитий! Хватит кровопролитий!

– Долой Великую Перемену!

– Вешай всех!

– Сволочи!

Прозвучал даже жалобный выкрик: «Да здравствует король!» Был ли кричавший чересчур откровенным человеком, полным безумцем или же загодя сделал ставку на новую реальность – определить было невозможно.

– Ну, в его гребаном здоровье я сильно сомневаюсь, – процедила сквозь зубы Судья.

Она указала на Орсо пальцем, на котором блестело, по крайней мере, четыре краденых обручальных кольца:

– Поскольку вам так не терпелось обличить себя ради вашей возлюбленной сестрички, теперь вы можете совершить вместе с ней последний прыжок. Капрал Хальдер, свяжите этого мудака!

Судя по его виду, Хальдер скорее предпочел бы выскользнуть через боковую дверь, но привычку к повиновению было трудно перебороть. Вместе с одним из своих товарищей он заломил Орсо руки за спину, и веревка больно впилась в его запястья. Тем временем Броуд вывел Савин из загородки и тоже связал ей руки, выпятив тяжелую челюсть и неподвижно глядя перед собой налитыми кровью глазами.

– Сжигатели, ко мне! – заверещала Судья.

Они начали стягиваться изо всех концов зала – с представительских скамей, с галерей для публики, со своих постов возле стены, где они несли охрану. Мужчины и женщины в заляпанной красным одежде, в забрызганных красным доспехах, с фанатическим огнем, по-прежнему горящим в глазах. Мужчины и женщины, которые предпочли бы сгореть заживо, чем видеть возвращение хоть какой-то версии старого Союза.

Хальдер схватил Орсо под локоть и повел к проходу. Человек восемьдесят сжигателей обступили их плотным кольцом, обнажив клинки. Судья яростно выступала во главе шествия.

* * *

Дверь под плечом Вик задрожала, раздался треск ломающегося дерева.

Значит, они принесли топор и, судя по ощущениям, немаленький. Она подумала о том, как долго они с Горстом смогут удерживать эту дверь. И сколько сжигателей находится по ту сторону. И что случится, когда они окажутся внутри. Ответы ни на один из этих вопросов ей не нравились.

Удары топором прекратились, и внезапно дверь снова толкнули еще сильнее, чем прежде, так что Вик едва не плюхнулась на пол.

Она запихала в скобы обломки копья вместо отсутствующего засова, но они плохо подходили, гнулись и вываливались. Снаружи доносились голоса, один из них задавал ритм:

– Давай! Давай! Давай!