Мудрость толпы - Джо Аберкромби (2021)

Как всегда, Лео перестарался. Он сидел на кулаке Гарода Великого, вытянув перед собой железную ногу. Ему ужасно хотелось отстегнуть этот треклятый пыточный инструмент, но он сомневался, что сможет потом прикрепить его обратно без посторонней помощи. Он наблюдал за рабочими, которые сновали по шатким лесам, долбя и расшатывая укрепления Агрионта – бесконечная, бессмысленная, невыполнимая работа. Утренний воздух в последние дни был зябким, и он плотнее закутался в куртку, вдувая курящийся пар в кулак здоровой руки. Раньше он никогда не мерз, даже на Севере. Теперь холод, казалось, засел в его костях.

Послышались чьи-то шаги по хрусткой от морозца траве. Он схватился за свою палку, чтобы встать.

– Председатель Ризинау…

– Сидите, гражданин, сидите!

Лео с облегчением опустился на место. Вставать было для него нелегкой задачей в эти дни. Хмурые телохранители председателя расположились вокруг и замерли, неподвижные, как эти разбитые статуи.

– Благодарю, что согласились со мной встретиться.

– Для нас честь – иметь в наших рядах героя вашего калибра!

Интересно, из жирных губ этого мерзавца хоть раз в жизни вырывалось слово правды? Конечно же, он не питал к Лео ровным счетом никакого уважения, и между их задачами никогда не было ничего общего – однако оставались люди, относившиеся к Лео с восторгом, и Ризинау была нужна их поддержка. Поскольку его собственная позиция становилась все более шаткой.

– Это еще бо́льшая честь для меня, – отозвался Лео, отвечая ложью на ложь. – Получить место в Ассамблее, быть свидетелем вашего великого начинания.

– Я затеял все это не просто для того, чтобы угнетатели и угнетаемые поменялись местами. Равенство – вот чего я жажду! Истинное равенство! – Ризинау с довольным видом погладил роскошную меховую отделку своего костюма. – В Ассамблее должны быть представлены все. Даже те, кого мы, возможно, некогда считали соперниками. Даже те, кого мы некогда считали врагами! Взгляните вокруг. – Он указал на огромную лысую голову Байяза, валяющуюся на боку в траве. Оптимистичная молодая поросль плюща уже взобралась по его каменной губе. – Кладбище идей! Лживые представления прошлого были сметены, чтобы расчистить дорогу нашему общему будущему!

– И нация благодарна вам за это, – сказал Лео. – Меня не назовешь красноречивым…

– Вы на себя наговариваете! – Ризинау укоризненно потряс пухлым пальцем. – Ваши выступления в Ассамблее до сих пор производили на меня самое благоприятное впечатление.

– Я солдат, простой и прямой. По крайней мере… был им.

– А теперь?

– Теперь… – Лео помедлил. Очевидно, солдатом он больше не был. Да и прямота была для него непозволительной роскошью, как и любовь. – Полагаю… я стал политиком.

Не так давно он воспринял бы такой эпитет как оскорбление, однако непрекращающаяся боль как ничто иное меняла взгляд на вещи.

– И отцом, – добавил он.

– У вас двойня, насколько я понимаю? Двойное благословение! Поздравьте вашу жену от моего имени. Нет высшего дара, какой женщина может принести своей нации, чем плод своей утробы, вы согласны со мной?

– Она, несомненно, согласилась бы. – Лео улыбнулся, представляя себе, как Савин пнула бы его в лицо за такую неслыханную дерзость. – Именно отцовство заставило меня задуматься о том, какой мир я оставлю своим детям. По правде говоря… меня беспокоит Инглия.

– Меня тоже, – заверил Ризинау. – Меня тоже.

– Между Срединными землями и провинциями разверзлась пропасть. Частично я виню в этом себя, хотя это все началось еще в давние времена. Но я не хочу, чтобы этот разрыв становился еще шире. Мне ненавистна мысль о том, что провинция, в которой я родился, может… отколоться от Союза.

– Это немыслимо, – подтвердил Ризинау с едва заметным угрожающим блеском в глазах.