Война солнца - А. Дж. Риддл (2019)

Я сканирую предметы вокруг нас: расколотый диван из ткани; изуродованное, почти сплющенное клубное кресло. Жесткий пластиковый книжный шкаф перевернулся лицом вниз, его содержимое разбросано по полу: книги, рисунки и безделушки.

– Помоги мне, – прошу я Григория, схватившись за один конец жесткого пластикового книжного шкафа.

Мы одновременно поднимаем его, обнаруживая мальчика, лежащего на спине, сжимающего в руке маленький пластиковый космический корабль. Отбросив книжный шкаф, я наклоняюсь, чтобы проверить его пульс, который оказывается сильнее, чем я ожидал.

– Эй, – шепчу я, мое дыхание выходит белыми облачками.

Падает снег, крупные хлопья ложатся на его лицо и волосы.

Его правое веко раскрыто, карий глаз смотрит на меня, впалый, уставший и испуганный. Но мальчик жив.

Веко медленно закрывается, и я собираюсь попросить Григория помочь мне поднять его, когда слышу, как к нам несется еще один военный транспорт. Предохранители отключены, и кто-то за рулем – искусственный интеллект грузовика никогда бы не поехал так быстро. А вот Оскар…

Грузовик останавливается, и они с Идзуми распахивают двери.

– Сюда! – кричу я.

– Как он? – спрашивает Идзуми, наклоняясь, и ставит рядом с мальчиком белую сумку маскировочной расцветки.

– Мы только что нашли его.

Она работает систематически, ее руки проносятся по его телу, и могу сказать, судя по ее поведению, ей нравится то, что она видит. Она двигается медленнее, проводя пальцами по его волосам, вероятно, в поисках каких-либо разрывов или шишек. Он слегка поворачивает голову. На этот раз оба века приподнимаются медленно, как раскрывающиеся цветы, затем снова закрываются, как будто их вес слишком велик, чтобы он мог их открыть.

– Малыш, ты меня слышишь?

Его губы раздвигаются, но из них не вылетает ни слова.

– Изображение и адрес соответствуют ребенку в базе данных Атлантического Союза по имени Сэм Истман, – говорит Оскар. – Возраст: четыре года.

– Сэм, ты меня слышишь? – повторяет Идзуми. Когда он не отвечает, она смотрит на нас. – Он в удивительно хорошей форме. Как?

Я указываю на жесткую пластиковую книжную полку.

– Кто-то – возможно, его родители – посадили его под эту глубокую книжную полку. Обломки помяли ее, но она так и не сломалась.

Идзуми достает фонарик и, приоткрыв веки мальчика, двигает лучом света туда-сюда.

– Спасен чтением, – бормочет она, изучая его реакции. – А родители?

– Он единственный подал в этом месте признаки жизни. Можем ли мы перевезти его к транспортнику? У нас есть еще один пациент.

– Да, давайте так и сделаем.

– Оскар, – начинаю я, но он уже обходит вокруг груды мусора, готовясь взять голову и туловище ребенка. Я беру мальчика за ноги, и мы вместе поднимаем его.

Когда мы пересекаем шаткую, неровную кучу мусора, я замечаю черную клейкую субстанцию, прилипшую к обуви и брюкам Оскара. Кажется, движется. Конечно, нет. Вероятно, он сам стряхивает ее при движении. Но могу поклясться, что эта дрянь соскальзывает с его штанов и, поднимаясь вверх по ботинкам, сходится в районе щиколоток. Странно.

– В какой грузовик его положить? – я перезваниваю Идзуми, когда мы заканчиваем осматривать дом.

– В ваш. Давайте держать пациентов вместе. Я хочу как можно меньше их перемещать.

Мы кладем мальчика рядом с девочкой, Идзуми забирается внутрь и касается анализатора здоровья пальцем, берет каплю крови и смотрит на экран, ожидая результатов.

– Х-х-хе… – хрипит мальчик слабым и скрипучим голосом.

– Привет, Сэм, – улыбается Идзуми, кладя руку ему на голову. – С тобой все будет хорошо.

– Джеймс, – Оскар зовет меня голосом ровным, но громким, и я чувствую, что это срочно. – Я чувствую… – Он замерзает, глядя мне в глаза. – Я чувствую неисправность, сэр.

– Неисправность?

– Сэр, я не знаю, что со мной происходит.

– Объясни.