Земля матерей - Лорен Бьюкес (2020)

– А ты не задумывалась, что мне, может быть, не хочется никуда ехать? Я счастлив, мама. Ты даже не спросила у меня! Все безнадежно обосрано, а ты только делаешь еще хуже! Мы как будто завязли в зыбучих песках, а ты думаешь: «О, я знаю, что поможет, как насчет того, чтобы вывалить нам на голову огненных муравьев, пожирающих плоть!»

– Я стараюсь сделать как лучше, – говорит мама, но она даже не слушает его. – Это должно быть где-то здесь. Я взглянула через плечо водителя на навигатор.

– Возможно, тебе пора прекратить стараться. Просто остановись.

– Вот! – Неоновая вывеска, погашенная, потому что на дворе ночь и магазин грампластинок закрыт.

Но соседнее заведение открыто. Бар, мигающая вывеска с космическим кораблем и названием: «Барбарелла».

Вышибала, стоящая под вывеской, олицетворяет все, что пошло наперекосяк в этом мире, и Майлс чувствует себя еще более потерянным. Лицо вышибалы покрыто пирсингом всех цветов радуги, она в одном жилете из белой сетки, без лифчика, поэтому виден блеск колец в сосках. Все это так притягивает внимание Майлса, что он не сразу замечает трусики с огромным торчащим багровым членом, надетые поверх джинсов.

– У нас строгий дресс-код, – кричит вышибала, перекрывая грохот музыки, выплескивающейся на улицу из озаренных неоном дверей.

– Неужели мы должны ненавидеть себя еще больше? – говорит Майлс. Эта фраза получается жесткой, язвительной и холодной, и он цепляется за свой гнев – воздушный змей, который унесет его прочь.

– Мила! – резко одергивает его мама. – Достаточно!

– И никаких несовершеннолетних до восемнадцати лет.

– Извините. Мы ищем Даллас. Она работает по соседству, в магазине грампластинок.

– Еще одна подружка. Даллас – хозяйка этого заведения!

– Мы можем ее повидать?

Майлс пятится прочь, не отрывая взгляда от окурка, словно это самое увлекательное зрелище на свете, однако краем глаза видит дрожащую огромную багровую дугу члена вышибалы.

Из клуба выходит еще одна извращенка, только так и можно ее описать, одетая как танцор из дешевого мюзикла, с прилизанными черными волосами и блеском накладной щетины.

– Привет, красотки, – говорит она, закуривая. – Я Лу́на. Чарли вас донимает?

– Мы ищем Даллас.

– О, кажется, она вас ждет! По-моему, вы должны были быть здесь два дня назад? Ну да ничего страшного. Идемте со мной.

Лу́на проводит их по коридору, выложенному как плиткой экранами, на которых показывают короткие видео с мужчинами, храбрыми, сильными, сексуальными. Майлс узнаёт кое-кого из них: Хан Соло с бластером, затем тот актер, сыгравший капитана Америку, Идрис Эльба[108], с обнаженной грудью, смеющийся, держащий на руках щенка, который лижет его в лицо; но многие откровенно странные, тощий чувак в очках с впалой грудью, толстяк в псевдоантикварном костюме и цилиндре, подкручивающий усики, бывший канадский премьер-министр. Образы случайные. И с нормальными видео перемежаются те, от которых Майлсу становится тошно. Сексуальные, вроде мужчины, преклоняющегося перед туфлей на шпильке, надетой на вытянутой женской ножке, или жилистая мужская рука на горле женщины, рот ее приоткрыт, черно-белая фотография мужской задницы с торчащим из нее наподобие хвоста кнутом.

Они выходят из коридора сексуальных причуд в бар с красной кожаной мебелью и сценой, на которой какая-то любительница караоке измывается над хитом девяностых. Все официантки изображают мужчин в наглаженных костюмах, с мальчишескими прическами. Майлс морщится, осознав, что стеклянная витрина за стойкой заполнена не бутылками, а фаллоимитаторами.

– Это что, секс-клуб? – спрашивает он.

– Кябакура[109], – говорит Лу́на. – Выпивка, кабаре, караоке, привлекательная девушка, внемлющая каждому твоему слову, готовая пленить и очаровать тебя своим остроумием. Удовольствие на любой вкус, мы никого не судим. А если захотите в постель, это уже строго между вами и вашей знакомой.