Ведьмин фонарь - Галина Герасимова (2021)

– Послушайте, это мой дом, и меня абсолютно устраивает, как он выглядит… – Хенли замер на пороге, уставившись на подсунутого под нос паука.

Вильма бесстрашно держала паука на носовом платке, несмотря на желание прихлопнуть. Пусть мужчина возвышался над ней устрашающей громадиной, ведьма никуда убегать не собиралась. Стоило сразу разъяснить, что если она живет в доме, то имеет право хотя бы сделать его пригодным для жизни. А иначе нет смысла оставаться.

– Я постараюсь не трогать ваши вещи. И в любом случае верну все на место. Гостиная, кухня, ванная комната и моя комната – уборка только в тех местах, где я бываю. Прочее останется нетронутым. Это вас устроит? – уточнила она, и мужчина поджал губы, рассматривая живность.

– Делайте что хотите, – наконец произнес он.

– А что насчет тряпки? – осмелела Вильма.

Мужчина молча ушел в комнату. Вильма не сдержалась и сунула голову следом. Здесь царил тот же бардак, что и во всем доме. На столе стояла початая бутылка виски и наполовину опустошенный стакан. Камин пылал жаром, будто на улице был лютый мороз, какой встречается только в конце ветрозима. Из-за высокой температуры и закрытых окон в комнате нечем было дышать. Как только Хенли не свалился с головной болью? Вильма и пяти минут не выдержала!

Ньюберт вернулся со старой шторой, настолько застиранной, что о первоначальном цвете оставалось только гадать.

– Надеюсь, ее хватит на уборку? – Вильма пошатнулась, когда он буквально впихнул штору ей в руки. – Что-то еще? Или я могу наконец отдохнуть в своем доме?

– Спасибо. Больше ничего не нужно.

– Тогда удачного дня, – раздраженным тоном пожелал Хенли и захлопнул дверь у ведьмы перед носом.

Перед тем как отправиться на рынок, Вильма проинспектировала кухню. Гора немытой посуды удручала, но, по крайней мере, можно было не беспокоиться о котелках и тарелках. Заодно выяснилось, что заварка почти закончилась, а сахара, яиц и муки нет вовсе. Зато нашлись три бутылки виски и одна – красного вина. Ведьма закрыла шкафчик, затолкав бутылки подальше. Оставалось надеяться, что Хенли ведет себя тихо, когда напьется.

Семга носился по саду, охотясь то ли за мышью, то ли за воробьем, и Вильма не стала его окликать. Надоест или замерзнет – найдет, как пробраться в дом. Правда, совсем из головы вылетело, что надо предупредить хозяина о еще одном постояльце, но Хенли ведь просил не беспокоить по пустякам? Вот и пусть живет в счастливом неведении!

Немного задержавшись, чтобы вытряхнуть из постельного белья пыль, Вильма постаралась припомнить, каким путем они с Олли шли от рынка, и развернулась к центру города. Увы, вскоре аккуратные расчищенные дорожки закончились, а ходить, утопая в снегу, было сомнительным удовольствием. Он забивался в сапоги, ноги мерзли, чулки отсырели.

Когда Вильме на глаза попалась лавка ростовщика, она заскочила туда чтобы погреться, а заодно обменяла пару золотых на серебряные и медяки. Карманники в любом городе одинаковы, и ведьма предпочитала выглядеть в их глазах бедной горожанкой с медяками, а не зажиточной дамой. Шесть золотых она отложила про запас как будущую арендную плату – и искренне понадеялась, что зима закончится за три месяца, как в Маскарте, а не протянется до середины весны. Последние три золотых, оставшиеся с «продажи» фонаря, ведьма планировала зашить в пояс и носить с собой на черный день. После незапланированного побега из Маскарта она хотела быть готовой к любым неприятностям.