Мертвое - Марина Суржевская (2019)

«Брат» медленно перевел взгляд на меня. Я нервно сунула в рот кусок медового теста, ощущая, как сгущаются над головой тучи. Кажется, в комнате стало темнее. Свет ламп потускнел и съежился, словно от страха.

— Ах, Иви, ты мне льстишь, — очаровательно рассмеялась Ливентия. Кристиан очаровываться категорически не желал, и горечь поражения я решила заесть сладким малиновым муссом, пока Ливентия продолжала щебетать: — Меня учили танцевать, петь, обставлять дом или выбирать розы для гостиной, а не сражаться и бегать. Но, увы, блеснуть своими талантами в Двериндариуме мне не удастся. Мама говорит, что благородной госпоже нужны иные способности, а обучение девушек сражению лишь унижает благородные семьи! Сражаться должны мужчины! Вы согласны, февр Стит?

— Разве ваша мама не открывала Дверь, как представитель старшего рода? — произнес Кристиан.

— Мама родилась в Эйре, это свободное королевство. Нет, она не открывала Дверь. Наше поместье находится на юге, в Грандане. Но отец много времени проводит в столице, он императорский советник, вы знаете? — Ливентия многозначительно стрельнула глазами. — Но мама не желает покидать побережье, она не любит воздух столицы. Слишком холодный и сырой, так она говорит. А где живете вы, Кристиан?

— Здесь, — глухо произнес февр.

— Здесь? — не поняла Ливентия.

Я тоже перестала жевать, заинтересовавшись. К тому же, от сладкого меня начало подташнивать. Но я упрямо потянулась к очередному пирожному, усыпанному орешками. Когда еще доведется попробовать такие вкусности? Судя по поведению вредного «брата», пригласить Ливентию с корзиной пирожных снова — не удастся!

— Я живу на острове, — глядя на меня, сказал февр. Тяжелый взгляд снова скользнул по моему лицу — от глаз до губ. Задержался.

— И давно? — Ливентия попыталась снова завладеть его вниманием.

— Тринадцать лет, — усмехнулся Кристиан.

Я поперхнулась. Кажется, проклятый орешек застрял в моем горле и не желал проваливаться в набитый до отказа желудок! Я кашлянула. Раз, другой. Крис прищурился, не делая попыток спасти любимую сестру. Кажется, он скорее просто меня придушит.

— Тринадцать? — отмахнувшись от моего посиневшего лица, воскликнула Ливентия. — Это во сколько же вы… Но сюда можно попасть только после семнадцати лет! Это закон!

— Я исключение, — недобро улыбнулся Крис.

«Брат» встал и стукнул меня по спине. Кажется, сильнее, чем надо было, чтобы спасти от удушья!

— Благодарю, — прохрипела я, хватаясь за чашку с чаем.

— Но разве…

— Я думаю, вам пора идти, госпожа Осхар, — грубо оборвал Ливентию Кристиан. — У вас наверняка много важных дел.

— Нет, я…

— Я вас провожу.

— Но…

— А мне надо немедленно поговорить с моей сестрой. Похоже, она, в отличие от вас, совершенно необучаема.

И, практически вытолкав изумленную Ливентию и ее служанку в коридор, Кристиан захлопнул за гостями дверь.

Вернулся в гостиную.

В гнетущей тишине потянулся к ремням, крест-накрест стягивающим его грудь. Расстегнул. Снял идары и положил на узкий стол у стены. Так же неторопливо отстегнул кобуру и тоже убрал. Вытащил из голенища сапога нож. Второй. Сложил к остальному оружию.

И все это — не сводя с меня тяжелого, злого взгляда.

Я нервно вздохнула.

И некстати подумала, что Кристиан снимает оружие, чтобы ненароком меня не прирезать! Хотя что ему помешает придушить меня голыми руками?

Кристиан расстегнул пуговицы черного мундира. Стянул его, бросил на кресло. Закатал рукава рубашки, обнажая крепкие запястья и широкий кожаный браслет. Щелкнул на нем застежкой.

И, несмотря на неторопливые, мучительно медленные движения февра, я совершенно ясно осознала, что он в ярости.

Дышать стало трудно.