Тайны Полюса - Кристель Дабо (2018)

– А вот это уже неприятно, – отозвался управляющий, не переставая иронически улыбаться. – Тут какое-то ужасное недоразумение. Полагаю, вы хотите осмотреть Песочницы? Обычно мы никому такого не разрешаем, но раз у вас есть ордер…

У Офелии возникло неприятное чувство, что старик произносит – впрочем, довольно неискусно – заранее заготовленный текст.

– Я хочу осмотреть всё, – бросил Торн.

Внутри мануфактура не имела ничего общего со своим мрачным фасадом. Из вестибюля вел внутрь помещения безупречно чистый коридор. По стенам тянулись бесчисленные ряды деревянных ячеек. Каждая ячейка была снабжена изящной этикеткой: «счастливый шанс», «глоток свежего воздуха», «дамское общество», «красный будуар», «делайте ваши ставки», «экзотический вечер» и прочие в том же духе, указывающие на предназначение часов.

– Вот здесь и собирают наши часы, – объявил управляющий, входя в цех, освещенный яркими потолочными светильниками. – На данном этапе это самые обычные песочные часы, они вас не заинтересуют. И только потом Матушка Хильдегард придает им свойство переносить человека в другое пространство.

В первую очередь Офелию поразили застекленные полки с десятками, сотнями, тысячами маленьких песочных часов; они тянулись вдаль, насколько было видно глазу. И каждый экземпляр часов был настоящим произведением ювелирного искусства.

Во-вторых, Офелию поразили рабочие, трудившиеся за столами, несмотря на то что стояла ночь. Ни один из них не прервал своего занятия: вооружившись лупами, они продолжали орудовать отвертками или работать на шлифовальных станочках, не обращая внимания на жандармов, которые обходили все столы. Здесь были только старики и старухи, и у всех на рабочих фартуках была нашита эмблема в виде апельсина. Казалось, их совершенно не волновал тот факт, что из-за их песочных часов исчез посол, а в мануфактуру заявились с обыском жандармы.

Третье, что поразило Офелию в самое сердце, – голубой глаз, блеснувший под спутанной гривой черных волос. В самом дальнем и темном углу цеха на высоком табурете сидела Гаэль. Бретели ее рабочего комбинезона были спущены на поясную сумку для инструментов; она делала вид, что полностью поглощена починкой какого-то устройства, похожего на радиоприемник. Монокль на ее лице блестел как маяк благодаря отраженному свету ламп, но этот блеск не шел ни в какое сравнение с ее сверкающим голубым глазом.

Офелии пришлось призвать все свое самообладание, чтобы не броситься к Гаэль и не вытрясти из нее правду. Что она здесь делает именно сейчас? И где, в конце концов, Матушка Хильдегард? И почему, черт возьми, никто их не замечает и не удивляется их вторжению? Офелия с трудом удерживалась от вопросов, которые рвались у нее с языка. Ведь она рисковала навлечь на Гаэль большие неприятности, если бы обратила на нее внимание жандармов.

– К Песочницам – сюда, – указал управляющий, открывая нужную дверь. – Не угодно ли следовать за мной?

Гаэль оторвала взгляд от радиоприемника и подняла голову. На ее лице промелькнуло удивление. Но причиной его стали не Офелия, не Торн, не барон Мельхиор и не жандармы: она смотрела на что-то поверх их голов.

Офелия съежилась под своим шарфом. Она совершенно забыла о Владиславе! Получается, Невидимке все-таки удалось проникнуть на фабрику вслед за ними? Гаэль была Нигилисткой, а значит, волшебство других потомков Фарука на нее не действовало. Неужто она и вправду обнаружила телохранительницу? Понимала ли она, что не должна ее видеть? И способна ли вообще отличать реальность от иллюзии? Одно неверное слово могло выдать Нигилистку с головой. И поэтому Офелия с облегчением вздохнула, когда Гаэль вновь уткнулась в свой радиоприемник, а жандармы покинули цех, ничего не заметив.

Цех сменился конторским помещением, которое Торн придирчиво осмотрел сверху донизу. Офелия тоже огляделась, ища что-нибудь, связанное с песочными часами, – запасы песка, пустые колбы. Но не увидела ничего, кроме бухгалтерских документов.