Отвергнутый наследник - Эрин Уатт (2018)

– Классная фотография? – переспрашиваю я, не веря своим ушам.

– Ну да. Классная фотография. Тот, кто ее делал, использовал длинную выдержку и смог уловить свет. Похоже на работу профессионала. – Он хмуро смотрит на меня. – Она в топе только потому, что отлично снята, а не потому, что на ней вы двое. Прости, если задел твое раздутое эго.

Я тоже смотрю на Паша с хмурым видом.

– Она нацелилась на Хартли из-за меня. Дело совсем не в моем раздутом эго. Дело в нас с ней.

– Может, вы двое перестанете ссориться? – вмешивается Хартли. – Разве так уж важно, почему эта фотография набрала столько лайков?

– Она права, – соглашается Паш. – Вопрос в том, как нам теперь успокоить Фелисити?

Я выгибаю бровь.

– Нам?

– Ну да. Я не собираюсь смотреть сложа руки, как Хар… – он легонько толкает ее в плечо, – отвечает головой за то, чего не делала. Так что давайте-ка усмирим Фелисити.

Хартли удается улыбнуться.

– Спасибо.

– Зачем нам усмирять ее? – спрашиваю я.

– Потому что ты не можешь побить ее.

– Есть другие способы.

– Какие, например? – с подозрением спрашивает Хартли.

Я открываю рот, но продолжаю молчать, потому что понятия не имею, что делать. Когда в последний раз одна из школьных стерв попыталась связаться с моей семьей, ответом было насилие.

– Помнишь, как Джордан Каррингтон приклеила к школьной стене скотчем какую-то девчонку? – наконец выдаю я. – Элла наваляла ей.

Паш и Хартли смотрят на меня как на сумасшедшего.

– По-моему, тебя слишком часто били по голове, – говорит Хартли и толкает локтем Паша. – Тебе необязательно впутываться во всю эту мерзость. Даже я не хочу иметь с этим ничего общего.

Он пожимает плечами.

– Это наш последний год в школе. Мне все равно больше нечем заняться. А кроме того, кто даст гарантию, что я не буду следующим? После Истона я второй любимчик в «Асторе».

Хартли улыбается.

– Да? А кто тогда на первом месте?

– Ты, конечно. Потом Элла. Но мы с ней связаны. Только я буду очень тебе признателен, если это останется между нами, потому что у нее отличный удар правой. – В притворном испуге он потирает руки.

– Как человек, которому не раз доставалось от Эллы, могу подтвердить, что Паш прав, – подхватываю я, благодарный другу за то, что он пытается разрядить обстановку.

Когда выражение лица Хартли светлеет, я решаю, что Паш двинулся в правильном направлении. Нам нужно больше шутить и смеяться. В жизни наступила черная полоса, так что плохого в том, чтобы немного повеселиться?

– Давайте устроим вечеринку, – заявляю я.

У Хартли так и отвисает челюсть.

– Что, прости?

– Вечеринку. Ну, типа «мне больше не нужно ходить в школу», что-нибудь в таком духе.

– Я «за». – Паш поднимает руку, и мы даем друг другу пять.

Но Хартли уходит.

– Погоди, – кричу я, оставляя Паша одного и бросаясь вслед за ней. Паш тоже бежит за нами. – Тебе не понравилась идея с вечеринкой?

– Мне нужно на работу. – Ее голос звучит бесстрастно, лицо как каменное.

– Мы можем устроить вечеринку после того, как ты вернешься с работы.

Она внезапно останавливается.

– Вечеринку? Истон, ты издеваешься? Меня только что отстранили от занятий! Тут нечего праздновать!

Паш сразу же принимает серьезный вид.

– А что твои предки? Они не убьют тебя? Потому что мои меня точно убили бы, – признается он.

Хартли становится белой, как привидение.

Черт.

– Да, думаю, вечеринка – это плохая идея, – мямлю я, чувствуя себя последним дураком.

Мне и в голову не приходило, какими могут быть последствия ее отстранения. Думаю, и сама Хартли вспомнила об этом только тогда, когда Паш затронул эту тему. Директор, конечно же, первым делом позвонит ее родителям. А раз ей уже нельзя по каким-то таинственным причинам видеться с членами своей семьи, то страшно представить, что начнется теперь.