Он снова хлопает меня по плечу и убегает в раздевалку. Я плетусь за ним. Сегодня мне не нужно спешить на занятия, потому что я еще не решил, по какому расписанию учиться: своему собственному или Хартли. Наверное, сегодня буду по своему. Первым уроком у меня самостоятельные занятия, а у Хартли – история феминизма, поэтому самоподготовку можно и проспать.

И нет, я не забыл, что провалялся весь вчерашний день. Уверен, что если бы Элла не укатила, чтобы повидаться с Ридом, то прочитала бы мне длинную-предлинную лекцию о том, что мои отношения с алкоголем стали выходить из-под контроля.

И была бы права. Не помню ни черта из того, что произошло субботним вечером. Только обрывки: как влил в себя половину содержимого нашего домашнего бара, как шел пьяным вдоль берега. И еще, кажется, у меня был секс. Наверное. Но, похоже, все было плохо, раз я его не помню.

После душа я отправляюсь в кабинет для самоподготовки. Брэн бежит впереди меня, торопясь куда-то, и притягивает к себе многообещающие взоры не одной девчонки. В «Асторе» они ничуть не уступают парням. Пожирают новичка глазами. Хоть Брэн и скучает по своей старой школе, но здесь, в частной академии «Астор-Парк», он сможет утешиться миллионом разных способов.

Он слишком торопится и в итоге сбивает с ног зазевавшуюся ученицу. Она падает назад, ее черные волосы взмывают вверх.

Вот черт! Это же Хартли.

Я бросаюсь вперед, но Брэн успевает подхватить ее, не дав приземлиться на плиточный пол, помогая ей встать на ноги, и Хартли, девчонка с вечно хмурым выражением лица, улыбается ему. По-настоящему улыбается. Они начинают болтать.

Почему она все время такая милая с ним?

– Эй, Ист, ты куда? – кричит мне Паш из дверного проема классной комнаты.

– Иду на урок.

– Твой урок здесь, – напоминает он. – У нас самоподготовка.

– Нет.

Планы изменились.

Когда я захожу в класс Хартли, там уже нет мест. Я подхожу к парню, который сидит рядом с ней, и приказываю:

– Двигай отсюда.

Он вскакивает на ноги. Хартли притворяется, что ничего не замечает, глядя прямо перед собой.

– О чем вы с Брэном разговаривали? – спрашиваю я.

– А как это тебя касается? – отвечает она, даже не повернувшись ко мне.

Я сжимаю зубы.

– Что, теперь бегаешь за качками?

– Ты издеваешься, что ли? – Недоуменно спрашивает она. – Истон, у тебя серьезные проблемы.

Да, много проблем. И одна из них – мне не хочется быть ей просто другом.

– Ты еще сердишься на меня? – брякаю я.

Хартли немного расслабляется. Она переводит на меня взгляд, видит выражение моего лица и тихонько вздыхает.

– Ой, знаешь, ты как маленький ребенок!

Я уже собираюсь дерзко ответить, что я мужчина с головы до ног, но Хартли продолжает, не дав мне шанса.

– Когда ты понимаешь, что серьезно разозлил кого-то, у тебя на лице появляется точно такое же виноватое выражение, как у маленького нашкодившего мальчика.

– Значит, ты еще сердишься на меня, – мрачно констатирую я.

Она молчит.

– Но ты сказала, что в понедельник мы поговорим, – напоминаю ей.

Хартли выгибает темную бровь.

– Разве мы не говорим?

– Да, но… – В кои-то веки я по-настоящему нервничаю. – Я просто…

Но мне не удается сказать ни слова больше, потому что перед моим столом появляется Фелисити Уортингтон. И тут же, к моему полнейшему шоку, наклоняется и целует меня прямо в губы.

– Доброе утро, милый.

Я в недоумении таращусь на нее и тупо спрашиваю:

– Что?

Почему она целует меня?

– Доброе утро, – повторяет Фелисити и переводит взгляд на Хартли. – Доброе утро, Хартли, верно?

Хартли выглядит такой же растерянной, как и я.

– Доброе утро, – рассеянно отвечает она.

– Мисс Уортингтон, – окликает Фелисити учительница. – Что вы делаете в моем классе? Судя по моему списку, вы на этот курс не записывались. Кстати, как и вы, мистер Ройал.