Сексуальные маньяки. Психологические портреты и мотивы - Джон Дуглас, Энн Бёрджесс, Роберт Ресслер (2021)

Пользу словесного портрета в качестве вспомогательного инструмента следственных действий невозможно переоценить, и хотя многое зависит от способностей очевидцев, бывает, что именно благодаря ему раскрываются исключительно сложные дела и существенно сокращаются сроки расследования. Как отмечалось выше, то, как именно некий образ сопоставляется с воспоминанием, сохранившимся в сознании человека, пока остается загадкой. Новые подходы должны создаваться не ради разрушения существующего порядка, а для дальнейшего развития уже известных принципов и их будущего применения в деятельности правоохранительных органов.

12

Семья жертвы и ее реакции на психологическую травму

С нарастанием насилия и агрессии в обществе попытки определить и понять реакции жертв преступлений ведут к появлению принципиально новых исследований в области виктимологии. До последнего времени внимание научной литературы было в значительной мере сосредоточено на преступнике, при этом совсем мало работ было посвящено вторичным жертвам преступлений — родным и близким погибших. Данная глава представляет собой попытку исправить эту ситуацию.

Психологи-клиницисты лучше, чем кто-либо другой, способны оказывать консультативную помощь родным и близким жертв, поскольку находятся в непосредственной близости от отделений «Скорой помощи», куда доставляют погибших. В случае если жертва не была госпитализирована, самым полезным, что могут сделать сотрудники правоохранительных органов, является направление семьи на консультацию к психологу, специализирующемуся на кризисных ситуациях. Мы надеемся, что данная глава расширит возможности психологов-клиницистов в деле оказания помощи родственникам жертв, для которых известие об убийстве близкого человека стало страшным ударом.

Источниками для этой главы выступили два научных исследования. Для выявления некоторых общих черт в реакциях родственников жертв и определения проблем, нуждающихся в дальнейшем изучении, было выполнено экспериментальное исследование девяти случаев убийства (Burgess, 1975). В рамках второго исследования было проведено анкетирование 331 активиста движения «Родители убитых детей» из тринадцати местных отделений в одиннадцати штатах страны. Анкетирование включало в себя два стандартизированных опросника: Техасский опросник горевания и отредактированный Опросник жизненных событий (Rinear, 1984). Результаты исследований представлены в разрезе (1) фазы острого горя и (2) фазы остаточных толчков и реорганизации, которая включает реакции и посттравматические симптомы в течение продолжительного периода времени.

Фаза острого горя

Ни одно известие не вызывает у людей столь же сильную реакцию, как известие об убийстве члена семьи. В рассказах родственников об их первой реакции на трагедию отмечены два типа мыслей: посвященные утрате близкого человека (мысли, направленные на себя) и посвященные ужасным обстоятельствам его смерти (мысли, направленные на жертву). Вслед за этой немедленной реакцией родные начинают задаваться рядом вопросов.

Немедленная реакция

Для большинства известие об убийстве является тяжелым личным ударом. Потеря близкого человека оставляет в их сознании доминирующее ощущение утраты части собственного «я». Как сказал брат одной из жертв: «Никогда прежде я не чувствовал такой ошеломляющей пустоты; такое впечатление, что мне вырезали внутренности». Эта физиологическая аналогия выражает пережитый в связи с гибелью жертвы удар, следствием которого стала утрата части самого себя. Члены семьи реагируют также на внезапность известия. Один вдовец отметил: «Принять естественную смерть человека и без того трудно, но с насильственной смертью все обстоит гораздо хуже. Это так внезапно. Это настолько потрясает. После такого трудно доверять людям».