Было бы упрощением сказать, что составление психологического портрета является исключительной компетенцией профайлера. Тем не менее судмедэксперт не должен вмешиваться в процесс создания психологического портрета до завершения собственного анализа предоставленных материалов. Это способствует достижению более высокого уровня объективности. Однако после завершения анализа соответствующих данных судмедэксперту пора приступать к обсуждению с профайлером деталей дела. Это можно сделать и при личной встрече, и в ходе группового обсуждения. Лично мне намного больше импонирует второй вариант, хотя групповые совещания и занимают больше времени. Пока это не стало постулатом судебно-медицинской работы, но должно бы, поскольку давно известно, что две головы лучше, чем одна. В небольшой группе опытных участников следственных действий количество полезных для расследования идей возрастает в геометрической прогрессии. Исходя из этих соображений бюро судебно-медицинской экспертизы Вашингтона официально предписывает включать судмедэкспертов в состав групп по расследованию любых сложных дел. Это делается с целью обеспечения обмена идеями, а также для документирования и согласования установленных фактов.

При составлении психологического портрета преступника приходится опираться на заключение судмедэксперта, поэтому так важно сделать правильные выводы о смерти жертвы.

В ходе группового обсуждения виктимология и судебно-медицинские материалы рассматриваются с точки зрения их значения для решения конкретных задач следствия. Несмотря на их научную ценность, бо́льшая часть результатов работы судмедэкспертов не будет использована для составления психологического портрета. Скорее всего, в центре внимания окажутся один-два ключевых параметра, причем не сами по себе, а в контексте специфики дела и нерешенных задач следствия.

Я хотел бы проиллюстрировать это соображение несколькими вопросами, которые поднимались в ходе реальных групповых обсуждений. Эти вопросы относились к разным делам; в скобках указано, какие судебно-медицинские или криминологические факторы имели значение в каждом конкретном случае.

Как долго прожила после похищения жертва, страдавшая несахарным диабетом и лишенная необходимых ей лекарств? (История болезни, время наступления смерти, давность смерти.)

Насколько сильное кровотечение у жертвы должна была повлечь за собой рана такого типа, а с учетом относительно малого количества крови на ее одежде и на месте обнаружения насколько вероятно, что ее убили где-то еще и выбросили там, где нашли? (Анатомическое местонахождение раны и степень ее тяжести.)

Является ли резаная рана на шее посмертной, учитывая свидетельствующую об удушении конъюнктивальную петехию и след на шее от пряжки ремня, который может указывать на его применение в качестве средства усмирения? (Имело ли место сначала изнасилование, а затем убийство, совершенное, чтобы избежать опознания жертвой?)

Приведем еще несколько примеров группового обсуждения дел.

Предмет обсуждения. Женщина средних лет, считавшаяся полицейским осведомителем, была обнаружена в спальне своей квартиры стоящей на коленях у изголовья своей кровати. Она была обнажена, ее горло было перерезано до шейного отдела позвоночника. Однако на постельном белье было значительно меньше крови, чем можно ожидать при столь серьезной резаной ране.

Тщательное исследование фотографий шеи покойной, сделанных во время вскрытия, показало наличие характерного кровоподтека на правой стороне шеи непосредственно у правого края резаной раны. Рисунок кровоподтека напоминал пряжку ремня. Предположительно ремень был использован в качестве удавки до того, как преступник перерезал жертве горло. Ни в полицейских рапортах по делу, ни в отчете о вскрытии этот характерный кровоподтек не упоминался.