Храм - Игорь Акимов (2008)

По брусчатке комель креста сухо постукивал, по плитам пошел мягко; но в храме, проваливаясь между выстилающими пол досками, стал тормозить. Оставалось пройти совсем ничего, когда усталость догнала Н. Ноги. Ноги отказались идти. Боли в них не было (анестезия все еще держалась), но где-то посреди центрального нефа (теперь Н тащил крест не поднимая головы и почти не открывая глаз, поэтому точно не представлял, где находится) в ногах появилась дрожь, потом стремительно нарастающая слабость. Еще шагдругой — и Н неловко сел на пол. От меня осталась одна оболочка, иронически подумал Н; не только силы, но даже и душа покинула меня. Странно: я столько людей видел в коме — и ни разу не задумался, каково это — существовать без души. Если бы подумать об этом вовремя, а потом сообразить, как возвращать душу на место… надо бы посоветоваться с толковым эзотериком… да где его найдешь — непременно толкового?.. Вот было бы смешно, если бы вдруг оказалось, что я умираю — и это мои последние мысли!.. такие банальные, словно я только что зашел в ванную и собираюсь почистить зубы…

Это была не эмоциональная вспышка, а едва заметная волна, но ее энергии хватило, чтобы тело осознало неловкость позы — и освободилось от ремней. Н выбрался из-под креста, перевернулся на спину, вытянулся — и его не стало.

Потом он увидал над собой далекий свод, чуть повернул голову — и увидал строительные леса в четыре яруса, и колонны. Из этого следовало, что он лежит в центральном нефе. Впрочем, вернее будет так: из этого следовало, во-первых, что он жив, и только во-вторых — что он лежит в центральном нефе. Было тихо. Ни единого звука. Значит, это ему не почудилось перед храмом, все строители, действительно, куда-то делись.

Он еще раз прислушался. Никого.

Силы возвращались, но пока их было так мало, что Н тут же забыл об этом. Нужно было сориентироваться, где он лежит, чтобы понять, сколько осталось тащить крест. Это было не любопытство, это нужно было знать точно, чтобы впрячься именно тогда, когда у него будет достаточно сил, чтобы дотащить крест. Впрячься — и дотащить. Одним заходом. Еще на один заход меня хватит, думал Н. По амбару помету, по сусекам наскребу — что-то и наберется. Но если не дотащу… А вот это уже называется сомнением, отметил Н. Штука не безобидная, и даже вредная. Поэтому уступим право на него слабакам. А я никогда слабаком не был. Наверное, многие меня именно таковым и считали, да я-то себя знаю лучше. Придурялся? — да; актерил? — очень много; но слабаком я не был никогда!..

Он поглядел по сторонам. Голова медленно повернулась вправо. Справа лежал крест, но и через него было видно, что там, за колоннами, находится главный придел. Значит, слева от меня стена, на которой прежде была фреска…

Он медленно повернул голову влево. Так и есть. Она. В сумеречном свете гаснущего дня, да еще и в необычном ракурсе Н почудилось, что на стене — сперва едва уловимо, а затем все явственней — проявляются две фигуры: темная и светлая. Ну уж нет! — снова с иронией подумал Н. — Такие штуки со мной не пройдут. Эти ребята покинули меня, и мы все знаем — почему. И мы все знаем, почему они сами не вернутся. Уточним: почему они сами не могут вернуться. Господь не ошибается; ему не нужен второй заход, вторая попытка. Правда, у Его компьютера может случиться сбой, и тогда — как испорченная патефонная пластинка — он начнет шлепать повтор… Но ни о чем подобном я никогда не слышал, представить этого нельзя, а потому не будем принимать всерьез шутки потерявшего контроль воображения.

Он закрыл глаза. Сознание было ясным. Сил не было, но это его не тревожило; он чувствовал: силы придут. Главное — не спешить и быть внимательным, чтобы поймать момент, когда волна будет подходить к пику. Потому что если пропущу этот момент, волна пойдет на спад (синусоидальность этих процессов пока никто не отменял) — и тогда…