Галлюцинации - Оливер Сакс (2014)

Все человеческое бытие пронизано разговорами человека с самим собой; великий русский психолог Лев Выготский полагал, что «внутренняя речь» является непременной предпосылкой любой осознанной деятельности. «Например, я большую часть дня разговариваю сам с собой: ругаю («Идиот, куда ты на этот раз дел свои очки?»), поощряю («Ты можешь это сделать!»), жалуюсь («Почему чужая машина стоит на моем месте?») и, реже, поздравляю себя с успехом («Ты сумел это сделать!»). Эти голоса звучат не извне. Я никогда не спутаю их с голосом, например, Бога.

Но когда я однажды оказался в большой опасности, пытаясь спуститься с горы с сильно травмированной ногой, я услышал внутренний голос, не похожий на мое обычное внутреннее бормотание. Тогда мне стоило неимоверных усилий переправиться через широкий ручей с туго перевязанным вывихнутым коленом. Я нерешительно остановился перед препятствием, просто оцепенел, поняв, что не смогу преодолеть эту водную преграду. Я испытал страшную слабость, мне явилась соблазнительная мысль: а что если отдохнуть? Поспать немного, набраться сил. Но тут у меня в ушах прозвучал властный, командный, не допускавший возражений голос: «Ты не имеешь права останавливаться – ни здесь, ни в другом месте! Ты должен идти. Встань, подбери подходящий темп и иди». Этот добрый голос, голос Жизни, укрепил мою решимость, придал мне сил. Я перестал дрожать и, не колеблясь, продолжил путь».

Джо Симпсон, совершавший восхождение в Андах, сорвался с обледеневшего выступа и упал в расщелину, сломав при этом ногу. Он начал бороться за жизнь, о чем написал в книге «Касаясь пустоты». Именно услышанный голос помог ему тогда преодолеть все трудности и выбраться из бедственного положения:

«Вокруг был только снег и тишина. Над головой бездна безжизненного синего неба. Остался наедине с этим снегом и небом, перед единственным выбором – выкарабкаться отсюда во что бы то ни стало. Против меня не действовали никакие темные силы. Голос, звучавший в моей голове, сказал, что я сделаю это. Голос пробился сквозь овладевшее мною смятение. Он звучал отчетливо, холодно и решительно.

Сознание мое расщепилось на две половины, которые играли между собой в орла и решку. Но голос был ясным, четким и руководящим. Голос был всегда прав, я прислушивался к нему и следовал его приказам, подчинялся решениям. Вторая половина сознания пребывала в настоящей панике – мне мерещились страшные картины; безумная надежда сменялась полным отчаянием. Я грезил наяву, но слушал только голос. Мне надо было выбраться на ледник… Голос твердо и отчетливо говорил мне, что и как делать, и я подчинялся ему, в то время как в другой половине расколотого сознания мелькали, сменяя друг друга, безумные абстрактные идеи. Голос и предельное внимание гнали меня вперед, когда нестерпимый блеск ледника погружал в состояние дремы. До захода солнца оставалось три с половиной часа. Я упрямо продвигался вперед, но вскоре до меня дошло, что я делаю это медленно и страшно неуклюже. Меня нисколько не смутило, что я ползу как улитка. Голос вел меня, и я знал, что могу на него положиться».

Такие голоса люди слышат довольно часто, когда оказываются в ситуации, угрожающей смертельной опасностью. Фрейд в своей книге «Об афазии» пишет о двух случаях, когда он слышал голоса:

«За всю мою жизнь я дважды оказывался в положениях, угрожавших моей жизни, причем оба раза осознание опасности наступало внезапно, словно какое-то озарение. Оба раза я чувствовал, что это конец. Внутренний голос лепетал что-то бессвязное, а я шевелил губами, издавая нечленораздельные звуки. Но ввиду крайней опасности я оба раза слышал голос извне, который громко выкрикивал мне в ухо отчетливые команды. Я не только слышал эти слова, я видел их написанными на листке бумаги, который висел передо мной в воздухе».