— Я ничего не чувствую. Его здесь нет. Острые края камней ранили пальцы, но я продолжала рыться в песке, хотя слезы застилали глаза. Только сейчас я по-настоящему осознала, насколько сильно боялась, что Джером никогда не вернется к нам. После того как я стала суккубом, мне нигде не удавалось задержаться надолго. Здесь, в Сиэтле, я отвоевала себе островок спокойствия, и мне совсем не хотелось перемен. Я просто не могла потерпеть неудачу после всех испытаний, выпавших на мою долю.

— Для этого и нужна печать — ее магия скрывает место, где держат Джерома! Еще бы ты что-нибудь почувствовал!

— Печать скрывает это место только от тех, кто не ищет его специально. Поверь мне, его здесь нет.

— Может быть, тебе просто не хватает силы почувствовать его.

Вздохнув, Роман опустился на колени рядом со мной и еще раз повторил:

— Перестань, Джорджина.

— Черт! Он должен быть здесь!

Роман обнял меня сзади, поймав за запястья. Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня.

— Хватит, Джорджина. Джерома здесь нет. Единственное, что отличает это место от остальных, — вонь из мусорного бака. Мне жаль.

Еще какое-то время я сопротивлялась, но потом поняла, что это бесполезно. Убедившись, что я успокоилась, Роман отпустил меня. Я обернулась и посмотрела на него, глотая слезы.

— Это был наш последний шанс, — тихо прошептала я. — Теперь уже слишком поздно.

Роман внимательно смотрел на меня глазами цвета морской волны. В его взгляде не было ни гнева, ни угрозы — только сочувствие.

— Мне жаль, — повторил он. — Но может быть, еще не все потеряно.

— Эфраим закончит этот дурацкий ассесмент в любой момент. А мы с тобой куда поедем? На полуостров Олимпик? Винатчи? Одно дело ездить наугад по окрестностям, другое дело, когда туда долго добираться. Один неправильный выбор, и все. Игра окончена. Больше мы никуда не успеем.

— Мне действительно жаль, — еще раз повторил он.

По выражению его лица я поняла, что он говорит правду.

— Я тоже очень хочу найти его.

Я грустно смотрела на серо-голубые волны и кружащих над водой чаек.

— Почему ты так хочешь найти Джерома? Он же пытался убить тебя.

— А почему ты цепляешься за романтические грезы, хотя вся жизнь показывает тебе, что им не суждено сбыться? — с улыбкой спросил Роман.

Вопрос был риторический, но я неожиданно оторвалась от моря и чаек, посмотрела на него и ответила:

— Из-за сна.

— Какого сна? — удивленно спросил Роман.

Я сделала глубокий вдох, перед моим внутренним взором вновь пронеслись живые картинки, такие реальные, как будто я видела их наяву.

— Некоторое время назад ко мне приходила… Никта.

— Что? Мать времени и хаоса??? — Роман ошарашено посмотрел на меня.

— Да. Это долгая история.

— Что ж это за город-то такой!

— Этот город когда-нибудь сведет меня с ума. Так вот, она высасывала из меня энергию и отвлекала внимание, посылая мне сны. Роман, они были такие реальные, ты себе представить не можешь, — почти шепотом продолжала я. — Я мою посуду на кухне, играет «Sweet Home Alabama». В другой комнате на одеяле сидит маленькая девочка. Она ударилась, и я иду к ней, чтобы утешить ее. Ей два или три года, и это моя девочка. Моя дочь. Это именно мой ребенок, не удочеренный. Моя плоть и кровь. Еще там были Обри и тортилка.

— Тортилка?!

— Тортилка. Черепаховая кошка. — Я ожидала его реакции, но он смотрел меня с тем же недоумением. — У нее такой же окрас, как у калико, но без белых пятен, только коричневые и рыжие. Тебе же тысяча лет, ты что, не в курсе???

— Я, в отличие от некоторых, не подписан на журнал «Из жизни кошек». И я не могу поверить, что ты так хорошо запомнила этот сон: порода кошки, фоновая музыка…

— Он был очень реальный, — тихо сказала я. — Реальнее, чем моя собственная жизнь, поэтому я помню все.

Очередная колкость не успела сорваться с его губ, и он очень серьезно сказал: